Терентiй Травнiкъ - Синичка

И чай, разбавленный компотом,
И в прихалапчике бардак,
И блажь, и квёлость, и зевоту,
И придурь – всё за просто так —

Отдать могу! Ан не берут же —
У всех довольно своего.
Поэту… что! Поэту – нужен
Мотивчик, только и всего.

Ещё не полночь, но темно,
Ещё не спит одно окно,
Ещё в окне том виден свет,
Идущий в сердце тыщу лет.

То свет надежды, свет любви
Твоей… Ты знаешь, мне известно,
Что ранним утром снегири
Краснели: всюду повсеместно

Они пылали, как твои
Пылают губы – влажно алым,
А здесь – простые снегири
Румянились! Душа летала,

Бескрылая ещё вчера,
Сегодня ангелоподобной
Она вдруг стала: у пера
Переливался цвет и томно,

Как переспелый сок айвы,
Он от возможностей лоснился.
И доходя до синевы
Он дальше в синеву стремился,

А вместе с ним душа моя —
К тебе, к твоей душе навстречу.
Открой окно! Для октября
На редкость ночь тепла, и вечер

Такой же тёплый, как и ты,
Как губ твоих прикосновенье:
Неподражаемо мгновенье,
Когда сбываются мечты!

Как-то стало всё неважно,
Будто выпала бумажка
Та, в которую писал
Всё, чем жил, о чём мечтал.

Та, в которой были карты,
Были контуры, штрихи,
Навыки со школьной парты
И наброски схем с доски

Тоже школьной – всё исчезло,
Всё неважно стало вдруг,
Вырос я, уселся в кресло,
Очертил поярче круг,

Чтобы нечисть не проникла,
Чтобы главное решить,
Чтобы не успела в тыкву
Фея планы превратить.

Впрочем, будет всё, как будет,
Память тем и хороша:
Если надо – всё забудет,
Как и детская душа.

Если что, то память вспомнит
Жизнь до самых мелочей.
Без отмычек и ключей
Отопрёт да и наполнит…

А пока я без бумажки
И пишу, и говорю,
И ни чуточку не страшно,
Что не к месту натворю,

Что не в тему выдам ноту,
И не выдержит струна:
Настоящая работа
Без бумажек быть должна!

Бюрократия не может
Двигать массу, как домкрат!
Пропадёт бумажка: что же
Станет делать бюрократ?
Поволнуется и сядет
Но не в кресло, а на стул.
Что поделаешь, приятель,
Вызывай-ка караул!
И начнётся волокита,
И начнётся суета,
Потому как карта бита,
А пронырливость не та.

В этих стихах нет ни капли стихов,
В них препинания знаки и буквы.
Эти стихи мне напомнили куклу,
Сляпанную кое-как. Лоскутков

Понасшивали и выдали в номер
Передовицы: читай – не хочу!
Знаю: один начитался и помер,
А продолжателя сдали врачу.

В этих стихах нет ни грамма живого —
Закомпанованный в форму эрзац:
Ферментативное, чуждое слово,
Жалкий пробел и подвисший абзац.

В этих! – стихами назвать не посмею —
Как никогда дал я маху, друзья.
Невосполнимая словопотеря —
Будто бы в гамме прищучили «ля».

Что же мне делать? Как перелопатить
То, что в поэзии наворотил.
Тыркнулся – не получается: хватит!
Нет ни силёнок, ни силищ, ни сил!

Ждать, догонять, терять – всё больно,
Невыносимы совесть, стыд:
И жить, и умирать достойно
Тебе учиться предстоит.

Дружище, знаю, сам из этих,
Кого раскатывала жизнь,
Кого дозорный пальцем метил,
А ты твердил себе: держись!

У человека есть задача —
Всё переделать в «хорошо».
Упал когда-то в речку мячик,
А он поплакал, и прошло.

У человека есть работа —
Хлеб сеять и рожать детей;
У человека есть забота —
Чураться дьявольских сетей.

Перековать меч на орало,
Перетопить всё, что не так:
Не забывай, что мать сказала,
Отцовский доставай верстак

И продолжай дорогу эту,
Вноси поправки, коли в тон
Они, и пользуйся советом,
Когда он с честью в унисон

Звучит и нет ни грамма фальши
В душе советчика, в мечтах:
Бей в барабан свой, барабанщик,
Поэт, ставь пробу на листах!