Георгий Поспелов - Время и любовь. Стихи о нас и вас

Ветра́м – быстрина,
деревьям – весна,
нужна мне, нужна,
стройнушка моя.

Мотив налетел,
пустился в пляс.
Мешает. Не совсем
до него сейчас.

Аскету – кумир,
поэту – весь мир,
нужна мне, нужна,
светозарка моя.

Не кончить письмо.
Отвлёк мотив.
Отправить его,
в конверт вложив.

Фантазия – снам,
ритмичность – стихам,
нужна мне, нужна,
синеглазка моя.

Удел Раджаста́на – пустыня,
а мрамор трёх городов
скорее сказок видение,
мираж трёх цветов:
ажурно-синий Джодпу́р
и тёмно-розовый Джайпу́р,
а вот неподражаемый
белёсо-пенный Удайпу́р,
где мы сидим у озера.
Орнамент белый дари́т
двойной в воде дворец.
«Меняется цвет, смотри:
красно-сине-белым
застыл в лучах зари».
Прямоугольное озеро
накрыл флаг близнецов
любви-юности-чистоты.
Единством трёх тонов
трепещет пик взаимной
любви, извечно нов.

Любовь повыше громады
крутых лесистых гор.
В окне часто мелькает
безбрежной зелени простор.
Мы вне радиуса действия
злорадных языков и глаз —
в автобусе никто не мешает.
Лунный свет горазд
питать свои батареи,
заимствуя бриллианты
водопадов. Они швыряют
на зелень сотни десанта.
В Кашмире вся красота
своё начало берёт,
луне и стихам любви
бриллианты свои отдаёт:
кедры – руки любимой —
обняли крепко меня,
глаза голубых водопадов
видение чётко струят:
на белых лошадях, голые,
мы скачем средь цветов
кашмирской тихой долины,
среди счастливых даров.
Победа двух любовников,
виденье это сбылось
на новый райский день,
одеться всё-таки пришлось.
Мы в неге живём друг другом,
друг друга не посрамим,
друг друга для нас всегда
едино слово – мы.
Подлунный мир, у тебя
в запасе есть пыл
неистощимого источника —
у нас немало сил.
Война из-за Кашмира?
Мы не желаем знать.
Нам в самый раз, галопом
несясь средь гор, летать.

В лучшей части планеты
лазурь небес отблистала,
Кашмира картина сразу
рисунком просто стала.

Заоблачных две горы,
нахмурясь, в облаке-гамаке
качают Луну-старушку,
от сплетен невдалеке.

Жасминный вольный ветер
нагнал туманов чьих?
Иллюзия и тишина
звенят в объятьях ночных.

Подруга, зависть тишине
не смея никак превозмочь,
обнять покрепче просит.
Весенняя лунная ночь

прохладой полнит горы,
нектар пьянит без обид.
Во взгляде любящих глаз,
везде безмерность царит,

серьёзная очень особа.
Постичь смысл бытия
предложит скромной паре.
В другой раз. А пока

устали от расшифровки
формулы, данной феями
счастья-быть-вдвоём.
Трофеями и поцелуями

задобрены, они унялись.
Непостоянство во всём.
Смотри, цветочницы быстро
спускаются, почти бегом.

Вразрез с бесконечностью,
усталостью – юности талант —
щебечут несерьёзные,
надавали нам гирлянд.

Мелодию тихую выдули —
непредвиденный досуг —
из пёстрых раковин святых,
волхвов созывая вокруг.

Затих спальник-лес,
курнувший сон-травы.
Серебристую зыбкую реку
склонили ко сну волхвы.

И птахи тоже отсыпаются,
бормочет лишь слегка
снотолкователь-филин,
шаман лесного мирка.

Отрадное чувство сладкой
бессонницы и лабиринт
светотени, на длинную нитку
нанизанный нежный жасмин,

краса и грациозность
цветочниц – славные чародеи —
охмелили нас сильнее.
Казалось, будто феи

счастья-быть-вдвоём,
оставить сзади светляков
стараясь, осыпали нас
каскадом лучей-лепестков,

в награду за разгадку
для них и нас святой
формулы «дружба, взаимность».
Оказалась непростой.

Мы – действующие лица
ночного спектакля, но вот
не помним, долго ли шёл.
Потерян времени счёт.

Очеловечив мрамор,
играючи Фидий заставил
его дышать, а впрочем,
совсем потомкам не справил

работу лучшую – стройную
фигуру девушки, как ты.
Двадцатилетняя – ты.
Одухотворённая – ты.

Всего только первая
реакция на диво-эффект
пропорций белого тела,
его аромат и цвет.