Георгий Поспелов - Время и любовь. Стихи о нас и вас

Им тут же явно слышен
раскатисто-грозный гул.
Видны подтёки крови
феерии ритуальных фигур…

сейчас несут их в жертву…
Могучее предостереженье!
С любовниками Солнце говорит:
«Неверно ваше решенье.

Любовь такая сгинет,
и будет жизнь бедна,
а свадьба вознаградит
влеченье на века.

Немного подождите».
Поверили – знак дан.
Бегут тушить желание
в пурпурный тихий океан.

Жених подныривает под
свою невесту наверху.
Её узкая талия. Бёдра —
в кругу солнца круг.

На ближнем солнце целует
заветный треугольник
и тянет вниз за собой.
Потом спас, крамольник,

чтоб пасть в её объятья.
А красночудная* во вкус
вошла: она нападает,
урвавши страсти кус,

пока её красночудный
не вынес на сильных руках
бесценный свой груз.
Минута – она в цветах…

Поняв, что солнце сказать
не сможет всё до конца,
и свет продлить желая,
в лесу два гордеца

набрали веток сухих,
огнище в полнеба жгли.
Лампада будто в храме,
оно в связующей цепи.

Тандем, и скрыт от их
понятия мир тихонь:
стихии все воздух,
земля, вода, огонь

собрались мирно у костра,
сейчас струящего жар,
а раньше жившего в дереве.
Протуберанцев угар

взлетел, создав поток
огнеродных зримых картин,
фантазий… Огнепоклонник
в раздумье молча сидит.

К нему подходит Ницше.
О чём-то у них речь…
Вот виденная в Бихаре
вдова даёт себя сжечь

живёхонькой на кострище.
Её умерший муж
в слепяще-белой одежде
встречает её, досуж…

Французы восемнадцатого
столетья. Память ясней
сплелась с природой, хвать
светляков – бенгальских огней,

смешалась с пиротехникой,
и вроде идёт стрельба
из пушек светлячками…
Верша «Симфонию огня»,

Скрябин зол набегом
огненно пляшущих баядер…
Голландских, салемских «ведьм»**
сжигают на одном костре…

Добился у слонихи взаимности
дракон, бросив огнедышать…
а жар-девица напрасно
прельщает Будду, хоть плачь…

Вконец убывает пламя
и перестаёт шутковать,
а двое, ошеломлённые,
бредут к океану опять.

Они сейчас заметили:
Луна осветила пейзаж,
вполне уже узнаваемый,
а цветомузыки раж

звучит, разносится саксом
серебряной полной Луны.
Вернувшись, двое греются,
постройкой плота бодры.

Заря. Обезьянка пытается
палить кокосами по ним.
Затем увлеклась бананом,
потом бежит к углям…

не смея огнеходить,
побито тащится в лесок.
Плот переносят в воду.
Невеста, впитавшая сок

и силу огня, обретает
эротику каменных гетер
Кхаджура́хо, а я, зритель,
иду, торопясь, в партер.

Бодрящие ласково-мягкие
порывы ветра шалят
с её волосами до талии…
блестяще-влажный взгляд…

вишнёво рдеющие губы.
Садятся на плот… Грудь
похожа в миниатюре
на Солнце и как-нибудь

висящую с ним на одном
уровне полную Луну —
на пылкую грудь Галлактики.
Ладони держа у

тугих отчаянно-круглых
грудей, он через неё,
Земную возлюбленную,
себя ощутил женихом

Галлактики, слышит пульс
и думает: в брачную ночь
Галлактика и любимая —
огонь и огненная дочь —

одна через другую
сравняются его женой.
Заметив, что их плот
уже уносит волной,

они прыгают в воду,
ломая аквамарин.
Их сопровождает весело
надёжный друг – дельфин.

* Краснокожие – в Америке запретили называть людей по цвету кожи
** Во времена Средневековья людей казнили по обвинению в колдовстве

Гора в близи Дарджи́линга.
Метраж – тысячи две.
В Гималаях не высота,
зато напротив – эге! —

гряда, высочайшая в мире,
тысчонок восемь все.
Длиннее точно нет.
Мы ждём озаренья во тьме.

Сюда приехали ночью,
чтоб встретить Ярило самого
во всей стране первыми.
Итак, на Эвересте никого.

Не сразу мерно розовеет
хребет горный тот —
к Рериху иллюстрация,
не верю, кажется, наоборот.