Борис Смоленский - Моя песня бредёт по свету...

…И мир, не тот, что богом навран,
Обрушивался на квартал,
Летел, как ветер из-за Гавра,
Свистел, орал и клокотал.

Ты ветру этому поверил,
Порывом угли глаз раздул,
И вышвырнул из кельи двери,
И жадно выбежал в грозу,

И с криком в мир, огнем прорытый,
И капли крупные ловил,
И клялся тучам,
как открытью,
Как случаю и как любви.

И, резко раздувая ноздри,
Бежал, пожаром упоен…
Но кто поймет, чем дышат грозы,
О мэтр Франсуа Вийон!

Пустеют окна. В мире тень.
Давай молчать с тобой,
Покуда не ворвется день
В недолгий наш покой.
Я так люблю тебя такой —
Спокойной, ласковой, простой…
Прохладный блик от лампы лег,
Дрожа как мотылек,
На выпуклый и чистый лоб.
На светлый завиток.
В углах у глаз — теней покой…
Я так люблю тебя такой!
Давай молчать под тишину
Про дни и про дела.
Любовь, удачу и беду
Поделим пополам.
Но город ветром унесен,
И солнцу не бывать,
Я расскажу тебе твой сон,
Пока ты будешь спать.

В эту ночь
даже небо ниже
И к земле придавило ели,
И я рвусь
через ветер постылый,
Через лет буреломный навет.

Я когда-то повешен в Париже,
Я застрелен на двух дуэлях,
Я пробил себе сердце навылет,
Задохнулся астмой в Москве.

Я деревья ломаю с треском:
— Погоди, я еще не умер!
Рано радоваться, не веришь?
Я сквозь время иду напролом!

В эту ночь я зачем-то Крейслер,
В эту ночь
я снова безумен,
В эту ночь
я затравленным зверем
Раздираю ночной бурелом.

Двенадцать.
В мире тишина.
В окне качается луна
Под светлым парусом косым…
Хореем тикают часы,
До черта звезд — не перечтешь…
Приколот кнопками чертеж
К доске, а на него углом
Легли лекала, циркуля…
Большим и темным кораблем
По звездам в ночь идет земля…
Табачный дым
(мужской уют)
Плывет под лампой голубой.
Я вынул карточку твою.
Ты здесь.
Я помолчу с тобой.
Дымится в печке уголек,
Бинокль на книги прессом лег…
А с моря, угловат и груб,
Летит на город бриз,
И завивает дым из труб,
И сыплет звезды вниз.

Мне дальний друг опора в этих днях,
Где черный грош над колыханьем нив,
Над крышами назойливо звеня,
Навис, луну и солнце заслонив.
Где города — угрюмая тюрьма,
Где труд кровавый истомленных рук
Одной рекой течет в карман —
Мне дальний друг опорой, только друг.

Мне только друг опорой в той беде,
Где горю на терзанье отдан дом
И где ни на земле, ни на воде
Нет счастья для того, кто жив трудом.
Но зреют мысли, зримы и просты,
Тревожною полуночной порой…
Сегодня это книжные листы,
А завтра — к штурму лозунг и пароль.

И сердце пенит яростная дрожь,
И нет той силы, чтоб с пути склонить
Снаряды слов, срывающие грош,
Который хочет сердце заслонить.

Моя песня бредет по свету,
Как задорный посвист моряны,
Как струя горячего света,
Как зеленый вал океана…

Капитаны, на шхунах-скорлупках
Уходившие в море без слов,
Берегли, как любимую трубку,
Синий томик моих стихов.

Лейтенант, что с фортами спорил,
Что смеялся над злостью стихий,
Южной ночью читал над морем
Мне на память мои стихи.

Листья все сорвало,
в грязь швырнуло, в лужи,
И гуляет ветер по дорожкам сада.
Вместо звезд — туманы,
Вместо солнца — стужа.
Это так и надо.

Ложью грязной, глупой,
никому не нужной,
Встала предо мною серая преграда.
Вместо грез — туманы,
Вместо ласки — стужа.
…Это все так надо.

Небо покрывалось темной синевою,
Вечер нас баюкал, словно море — лодку,
Вечер был хороший — ты была со мною,
Вечер был хороший,
только чуть короткий.

Бродит ветер на рассвете по дорогам,
Будит ветер листья, травы, облака,
Дунул ветер, разнеслись раскаты рога,
Вздрогнул лес, и задымилася река.