Дмитрий Щедровицкий - Стихотворения и поэмы

Контора – и лица тех,
Кто видит про службу сны.
В директорский – шкаф под орех.
Копирка. Годы темны…

И время в гнилом тряпье
Обходит с кружкой дома,
И город под пресс-папье
От страха сходит с ума.

…Не в тело напев одет –
В бубенчики, в день-деньской:
Проулки бегут к воде,
Мальчишеских чувств раскол.

В деревьях дрожит восторг –
Безудержно широко
Разбросаны сроки строк
Апреля сквозной рукой.

Как в детстве руки раскинь,
И время раздвинь плечом,
И пасти псам городским
Замкни напева ключом.

По лестнице слёзной слез,
Преступный город щадя,
Угас в густоте небес
И вспыхнул на площадях.

И меж поминальных огней
Есть в небе ему свеча,
Но если потянется к ней,
Почуяв ветер в плечах,

Но если сухим листом
Взлетит на пути крутом, –
Сожжён смоляным стыдом,
Внезапно падёт Содом…

Домов полупогасших безразличье
И пористая пустота ржаная.
И, как охотник в ожиданье дичи –
Вослед прохожим ночь напряжена.

Пустырь у сердца пригорода. Слева,
Ветвями впившись в дремлющий апрель,
К нему взывают нищие деревья:
Очнись, опомнись, почками прозрей!

И небо, сбросив сумрачную ветошь,
На землю сходит, тёплое, и вот –
На просветлённом перекрёстке встретишь:
В лицо посмотрит и слегка кивнёт…

Пустая площадь, полная луна,
И особняк под снегом двухэтажный –
Как холм среди бесплодной белой пашни.
И, пятерню подняв, лежит война
Минувшая. Она заметена
Забывчивостью зимней. Ей не страшно,
Что в кольцах звёзд, громоздка и черна,
Её рука дрожит на небе плоском…
…Томившейся под храмом вавилонским,
Под зданьем без проёма и окна, –
Легко земле: легчают времена
И белый особняк почти не давит
На сердце. Шевелящиеся дали –
Предсердия земли. А ты – душа,
Тебя на страже поместил Всевышний
Меж войнами. Замедли зимний шаг
Меж пепельной – и огненной, чуть слышной…

Чем больше взглядов на неё бросают –
С небес, из окон, из неё самой –
Тем безнадежнее поёт, босая,
С распущенными косами, с сумой.

Тем больше душ – недавно отлетевших,
Снимая с глаз большие пятаки,
Бросают ей. Их снова песня тешит,
Шарманка лета, тленью вопреки.

Здесь к осени, в венце стальных колосьев,
Обрёл Сократ последний свой приют…
Ты слышишь, неприкаянный философ,
Как двери в Никуда легко поют?..

В ночь смещается равнина,
Все – от окон, вновь за карты…
Как душа твоя ревниво
Ловит каждый луч заката,

Как боится не напиться
Влаги зрительно-воздушной,
Как секунд мелькают спицы,
Как сухим цветам не спится
Всю метель в суме пастушьей…

Ищет галка оттаявший грош,
Свищет поле на сотни ладов,
Города окунаются в дождь,
Очищаются от холодов:

Скоро снова меня поведёшь
По дороге без слов и следов…

И китайских садов фонари –
Сизари за окном у меня,
Но зажги свой закат, говори
На заре уходящего дня,

Потому что горит изнутри –
И грозит распаяться броня…

В грандиозных зарослях жары
Созревала будущая осень.
Полдень сник. Он выбыл из игры,
Краски лета исчерпал и бросил,

И они бочонком, грохоча,
Покатились с августовской горки.
А в случайных уличных речах –
Кисловатый привкус чёрной корки.

В это время птицы мелют вздор,
Ласков к нам любой, кого ни встретим,
И в негромкий личный разговор
Пьяный день всегда встревает третьим.

…Вот уж, солнце на плечо склоня,
Населённый скверик зачирикал –
И в закатной, жёлтой чаше дня
Закружились птицы, как чаинки.

Не прошло и четверти часа –
Происходит смена декораций:
Конный бой на небе начался
И грозит на землю перебраться,

И с мольбой безмолвной смотрят вверх
Тополя, качаясь и кивая,
И идёт бездельник-человек
К остановке сонного трамвая.

Взгляд парит, жары покинув клеть,
В облаках теряется высоких,
Навсегда спеша запечатлеть
Образ дня в простых, как воздух, строках…