Дмитрий Щедровицкий - Стихотворения и поэмы

Был мальчиком кудлатым,
И у корней, где мох,
Как рядом с тайным кладом,
Стоять часами мог:

Там муравьи копали,
Фундамент возводя,
И маленькие пальмы
Лоснились от дождя.

И жил народ любезный
В стране лесов и вилл,
А он, как дух небесный,
Над нею волен был.

Но мальчик стал подростком –
И ощутил, скорбя,
В садах, под корнем скользким,
В такой стране – себя.

И только много позже,
Покинув путь кривой,
Внезапно понял с дрожью,
Кто смотрит на него…

Вблизи гнездящихся меж мыслей
Домов, гнетущих и квадратных,
Близ газовых заводов, близ ли
Орудий пахотных и ратных, –

Не знаю, только в гиблом месте
Толпятся ночью под покровом
Чернеющих, как дым, известий:
Не жди рассвета в мире новом!

Его не будет. Проходи же.
Привыкни к жизни одноцветной! –
Но смотрят вверх. И небо ближе.
Росою пахнет предрассветной.

Мне прежде яви открывалось
В широком сне:
Деревья стягами взвивались,
И крепостями надмевались
Леса к весне.

И снился ты: твои полёты,
Паденья крик, –
Цветущих яблонь повороты,
Вперёд смотрящий, с видом Лота,
Седой цветник.

И только так могло случиться,
Слетевший лист:
В преддверье смерти – чем лечиться?
Предначертанье ветра – чисто,
И сам он чист.

Внезапною зарёю ранней
Разбужен мальчик. Он взволнован
Цветным сверканием собраний
И бесконечно звёздным, новым,

Слепящим небом. Там, над домом,
Всё ожило – и смотрят люди
Вслед лицам, некогда знакомым,
И взглядам, гаснущим в салюте.

И на балконе замер мальчик:
Под ним – в сибирский лес длиною –
В обрядовых застыла плачах
Толпа зарезанных войною.

Но вдруг – средь мёртвых – вдох и выдох:
Из них один стоит всех выше,
Один из некогда убитых
Над городом внезапным дышит…

И понял он, что без порезов
Прожитых жизней – жив не будешь,
Что прошлое не схватишь трезво
И только опрометью – скрутишь.

Из цикла «Песни безумца»
От облака к облаку перелетая
И всё оставаясь внизу,
Ты, острая чайка, ты, чайка крутая,
Зачем накликала грозу?

Иль думала ты – урагана порывы
Покажут бескрылому мне
Сверкание громом разбуженной рыбы
На чёрной от дыма волне?

Покажут, как в лаву кипящую рельсы,
Состав ослепив, перешли,
Как рушатся грады, взметаются веси
И кровь вопиёт от земли?

Покажут, как, страны в созвездья взметая,
Впадает Земля в забытьё, –
Ты, лютая чайка, ты, чайка литая,
Ты, мёртвое время моё…

В солнце птицы стреляли, как в цель,
Затащив беззащитное за реку.
Вдруг – дыханье Его на лице:
Я горел. Он держал меня за руку.

В торопливой, толпливой воде
Он не дал, по наитью единому,
Обезмолвиться в мире людей,
Стрекотать средь полей по-звериному.

Но и зрячим поёт поводырь
И прозренье надёжное дарит нам –
Ярче сада, бурливей воды
И заката священней и памятней.

Красота безропотна. На всём –
Отпечаток боли и терпенья.
Поле, заселённое овсом,
Готика куста, чертог репейный –

Не ответят, если запоёшь.
И молчанием неразделённым
Всё полно. А сожаленье – ложь,
Словно плач царя над разорённым,
Поступь дыма по овражным склонам,
И умершим – долгожданный дождь…

Сколько листьев! Сколько душ,
Вырванных из тела,
Взелениться в эту глушь,
Прорасти успело!

Сколько плача в городах,
На ветвях – рождений,
Из подвала на чердак –
Сколько восхождений!

Сколько судеб, сколько доль
В узенькую дольку
Обратил лесной король, –
Сколько листьев! Сколько…

Бежит, не убегая,
Закатная река,
Её, не убивая,
Пронзает луч клинка,

А в ней, в траве-короне,
Простившись с белизной,
Лежит, не похоронен,
Зелёный царь земной.