Асламбек Абдулаев - Волчий след

Тобой дыша – дыша, себе травила душу,
Обманывая, глупую, себя.
Спасибо, милый, я покой твой не нарушу.
Твоя игра – наука для меня!

Ну вот и парк, в котором мы гуляли,
Вот куст сирени, где смеялась ты.
Свидетели всё те же – голубые ели —
Мы в сборе, нет её, моей мечты.

Немым свидетелям и мне довольно грустно,
Где смех задорный, волновавший так?
Кого сейчас улыбкой светлой
Купаешь в счастье, помнишь ли о нас?

Вот этот парк, здесь изменений мало.
Сирень и ели – всё, как в прошлый раз,
И даже тот пенёк, ты на него ступала,
Чтоб мне на ухо сон свой рассказать.

Тебя здесь нет, но тень твоя витает,
Не отпуская из-под елей крон,
Но в этой сцене примы не хватает,
Пустите, ели, убегаю вон.

Я тебя во сне сегодня видел,
Неужели встречу наяву?
Странно все, я знаю, где живешь ты,
Но подъехать к дому не могу.

Телефон твой наизусть я помню,
Но звонить по-прежнему боюсь.
Странно все, как-будто ты и рядом,
Дотянуться только не могу.

Знаю-знаю, даже если встречу,
Снова не смогу тебя позвать.
Лучше растяну свои мечтанья,
Чем навек надежду оборвать.

Хоть во снах, но будешь ты моею,
В этом ты не сможешь помешать.
Лучше растяну свои мечтанья,
Чем навек надежду оборвать.

На абхазском побережье,
В мандариновом раю
Ты явилась чайкой нежной,
Для которой я пою.

Ты не плавала – летала,
Словно птица над водой,
Кареглазая абхазка
С длинной рыжею косой.

На абхазском побережье,
В мандариновом раю
Попросил я по-абхазски:
«Расколдуй, и я уйду».

Подарив мечты, надежду,
Отвечала на своем:
«Сара-уара – ты мне пара,
Мы останемся вдвоём».

С мандаринового рая
Я забрал тебя домой,
И теперь в сезон курортный
К теще ездим мы с тобой.

Кареглазая абхазка,
Повторять не устаю:
Ты явилась чайкой нежной,
Для одной тебя пою.

Не ходи ты в гости невидимкой,
Все равно я знаю – это ты.
И на сайте, и на фотоснимках,
Знаю, ищешь милые черты.

Виртуальным стало наше счастье,
И виновны в этом только мы.
Рай реальный навсегда разбили,
Утопив надежды и мечты.

Не ходи ты в гости невидимкой,
Все равно я знаю – это ты.
Виртуальный мир не наша фишка,
Здесь не будет солнечной весны.

Душевных ран должник я вечный твой,
Сам свой тюремщик, сам свой часовой,
И не тюрьмой, а узника тоской
Гашу свои долги перед тобой.

К концу подходит жизненный мой путь.
Тоска змеёй мне сдавливает грудь,
Бравады след простыл, я сам себе постыл,
Дряхлеет плоть… Я зеркало разбил…

Отложенная месть прекрасных твоих глаз
Меня настигла в поздний жизни час,
Разбитый и больной, я получил урок —
Самим собой мне присужденный срок.

Городом хрустальным ты казалась,
За который стоит воевать.
Без осады крепость мне поддалась,
И ключи не стал я забирать.

Поостыв, я осмотрел его наутро,
Сразу же в глазах моих он пал:
Вовсе он не город – серый хутор,
В нем ленивый только не бывал.

Самому смешно и неудобно,
Неужели я такой чудак?
Оставляю хутор покоренный
И с флагштока свой спускаю флаг.

До свиданья, временное стойло,
В тебе может побывать любой.
Этот пункт сражения не стоил.
Просто это уровень не мой.

Слишком мило мы с тобой расстались.
Расставаться так – одна беда.
Доброй, гордой, благородной леди
В памяти останешься всегда.

И с тех пор я стал тобою бредить,
Всматриваясь в каждое лицо,
Знаю точно, здесь тебя не встретить —
Слишком ты отсюда далеко.

Знаю, что не здесь твоя тропинка.
Почему ж, хоть нет пути назад,
Каждая идущая блондинка
Мой к себе приковывает взгляд?

Леди, милая, хоть на день возвращайся.
Сколько можно грезить и гадать?
Появись, ожги и потеряйся —
Навсегда, чтоб больше не терять.

Забегая вперед, уверяю,
Он не будет достойней меня,
Может, это наивно, но знаю,
Только душу запачкаешь зря.