Вадим Шефнер - Собрание сочинений в 4 томах. Том 1. Стихотворения

Картину — и слева, и справа —
Ругали нещадно, и вдруг
Подкралась к художнику слава,
И все изменилось вокруг.

Заказчики в студию рвутся,
А боги, не зная границ,
Повсюду глядят с репродукций,
С журнальных и книжных страниц.

Завален художник работой —
Теперь он не канет на дно,
Торжественным нимбом почета
Чело его озарено.

И все же, с подспудною грустью,
Он припоминает порой
Скитания по захолустьям
И день невозвратно-былой,

Когда он в одежде убогой,
В истертых до дыр башмаках
Шагал немощеной дорогой,
Витая мечтой в облаках.

Среди могил во мгле осенней,
При свете тусклого костра
Старик — придурковатый гений —
Пилил на скрипке до утра.

Он сам себе казался юным,
Спланированным на века, —
Но отсыревшим старым струнам
Была нагрузка нелегка.

И слушала концерт нелепый
Сентябрьская ночная мгла;
Дремали каменные склепы —
Кладбищенские терема.

«Уйди, — ему шептала осень, —
Вконец простынешь, чудачок!»
А он чихнет, ветвей подбросит
В огонь — и снова за смычок.

Так, памятью в былое вдавлен,
Забыв, что смерть была и есть,
Играл он для подруги давней,
Когда-то погребенной здесь.

И звуки стаей многокрылой,
Пробив сырую немоту,
Кружились над ее могилой
И возносились в высоту.

Ни справочников, ни программ
Судьба не издает;
Она вовек не скажет нам,
Что нас в дальнейшем ждет.

Ей, равнодушной, просто лень
В известность ставить нас,
Что нам сулит грядущий день,
Что будет через час.

Ты сам лепи свою судьбу
Из глины бытия!
Тебе, пока ты не в гробу,
Подвластна жизнь твоя.

О будущем гадалки лгут,
Примет правдивых — нет, —
И только долгий, честный труд
На всё дает ответ.

Не пиши для всех, —
Не взойдет посев,
И напрасен твой будет труд.
Для себя пиши,
Для своей души, —
И тогда тебя все поймут.

Все свои годы решил созвать я,
Чтоб оценить их, окинуть взглядом,
Чтобы они, как дружные братья,
Все в моей памяти встали рядом.

Гости явились, галдят в прихожей,
Гости меня затолкали в угол...
Ну до чего же они несхожи,
Многим из них не узнать друг друга!

...Глупые годы, умные годы,
Годы-красавцы, годы-уроды,
Годы-невзгоды, годы-счастливцы,
Годы-трудяги, годы-ленивцы...

Годы — в обносках, годы — в обновках,
Годы — в шинелях, годы — в спецовках;
В кепках приперлись годики-шкеты,
Годы-хрычи снимают береты...

Год-второгодник сжался в комочек,
Год-юбиляр ему что-то бормочет;
Годы-солдаты стоят в сторонке,
Свой разговор ведут негромкий...

Год-весельчак зовет на танцы,
Год-забулдыга требует водки;
Годы-юнцы и годы-старцы
Спорят вовсю, надрывая глотки...

Разные взгляды, разные лица —
Не столковаться им, не сдружиться...
Рано созвал я вас, годы-братцы, —
Старшего брата надо б дождаться.

Вверю я вас ему, командиру, —
Он вас построит всех по ранжиру,
Всех приструнит, подведет итоги...
Он — самый строгий — уже в дороге.

О чем историк умолчал стыдливо,
Минувшее не вычерпав до дна, —
О том на полках строгого архива,
Помалкивая, помнят письмена.

Бумажная безжалостная память,
Не ведая ни страха, ни стыда,
Немало тайн сумела заарканить
В недавние и давние года.

Пером запечатленные навеки,
Здесь тысячи событий и имен,
Как бы в непотопляемом ковчеге,
Плывут по морю бурному времен.

И, отмечая все хитросплетенья,
История — бессмертная карга —
Здесь, словно Ева в час грехопаденья,
Бесхитростно-бесстыдна и нага.

Так что же такое былое?
Былое — не склеп и не храм,
Былое — строенье жилое,
Где место найдется и нам.

Былое — дворец, возведенный
Над бездной скорбей и утрат;
В дворце том людей миллионы
У солнечных окон стоят.