Анна Баркова: Возвращение: Стихотворения

Оттого я грубо неловкая,
Как неловок закованный раб.
Человеческой нет сноровки
У моих неуклюжих лап.

Большого зла не делал и добра,
Был незакончен сам, умел лукавить,
Забавный враль, хвастун.
Его, конечно, можно переплавить.
А я десятки лет перенесла —
Нет, — вечность самых подлых надзирательств
И получаю крошки со стола
Собранья всяческих сиятельств.
И я живу… нет, копошусь, как червь
Полураздавленный… Оно… вот это.
Страшусь я наступления ночей,
И душат меня страшные рассветы.
И дерзок только ум. Но он устал.
Его виденья тяжкие постигли.
Эрозия разъела весь металл,
Он не годится даже и для тигля.

Тебя, мою последнюю зарю,
Проникшую сквозь тягостные туче,
За свет немеркнущий благодарю,
Рассеяла ты сон души дремучей.

К тебе навстречу с робостью иду
И верую, что есть бессмертья знаки.
И если по дороге упаду,
То упаду под светом, не во мраке.

Перепутала сроки и числа,
Пестрой жизни спутала нить.
И, наверно, лучше без мысли,
Только с нежностью в сердце жить.

Прошептали тихо: здравствуй, —
И расстались в серой мгле.
Почему-то очень часто
Так бывает на земле.

Но о встрече этой память
/Так бывает на земле/
Не развеется годами,
Не утонет в серой мгле.

О, если б за мои грехи
Без вести мне пропасть!
Без похоронной чепухи
Попасть к безносой в пасть!
Как наши сгинули, как те,
Кто не пришел назад.
Как те, кто в вечной мерзлоте
Нетленными лежат.

Очень яркая лампа над круглым столом,
А мне кажется — сумрак удушливый.
Эх, пронесся бы снова лихой бурелом,
Чтобы всё по иному нарушилось.

Чтобы всё, что срослось, поломалось опять,
Потому что срослось не по-нашему.
Да и к черту бы вдребезги всё растоптать,
Чтобы нечего было сращивать.

Переверились веры, издумались думы,
Перетлело всё, вытлело в скуку,
И набитые трупами черные трюмы
Мы оставим в наследство внукам.

Вы, наверно, меня не слыхали
Или, может быть, не расслышали.
Говорю на коротком даханье [5] Сохранена авторская орфография. (Примечание верстальщика.) ,
Полузадушенная, осипшая.

Культ нейлона и автомашины,
Термоядерных бомб, ракет.
Культ машины и для машины,
Человека давно уже нет.

Как хронометры надоевшие,
Механически бьются сердца.
Не осветят глаза опустевшие
Треугольник пустого лица.

Мы детали железной башни,
Мы привинчены намертво к ней.
Человек-животное страшен,
Человек-машина страшней.

Оглянусь изумленно: я жила или нет?
Полумертвой втащили меня в этот свет.
Первый крик мой и тело сдавила тоска
И с тех пор отпускала меня лишь слегка.
Я в младенчестве чуяла небытиё,
Содрогалось от ужаса сердце моё,
Перед вечностью стыла, не пряча лица,
И себе, и всему ожидала конца.
Тьму пронзали лишь редкие вспышки огня,
Да любовь мимоходом касалась меня.

Иронический злобный бес
Мне испортил житейский процесс.
Вечно тянет к тому, что нельзя,
Бесом спутанная стезя.
И стыжусь, и хриплю, и скорблю,
И с мятежностью юной люблю.
Так сойду я и в вечную тьму.
Бес хохочет. Забавно ему.

Сумерки холодные. Тоска.
Горько мне от чайного глотка.
Думы об одном и об одном,
И синеет что-то за окном.

Тишина жива и не пуста.
Дышат книг сомкнутые уста,
Только дышат. Замерли слова.
За окном чернеет синева.