Дмитрий Пригов - Монстры

Смотри, твоя ручка бледна и легка
Иди ко мне, дом мой свободен
Оно обернулось – а там два клыка
Сверкнули и крест лишь Господен
Спас

Котеночек лежит премил
Что просто никакой нет силы
Но кто-то гвоздичком прибил
Его к дощатому настилу
О, Боже!
Котеночек, кто твой убийца?
Кто эта подлая свинья! —
Котенок тихонько смеется
И смотрит на меня… – не я!
Не я! не я! не я!
Не я! Боже, не я! Не я!
Котенок ж тоненько смеется
Кровинка из него лиется
Скользит, скользит и вдаль несется

И возвращается на дню
Ведя с собою полуптицу
Полуогромную свинью
И гвоздь в руках ее святится
Котенок тоненько смеется
И мне: Вот ты и есть убийца! —
Да нет же! не я! не я! не я!
Не я! не я!
Не я! —
Ты! – говорит полусвинья —
Ты

Корова, как разросшаяся мышь
Внимательно глядит – чего глядишь!
Ишь, угадала в нем небесные черты
Ужавшиеся до черты
Опасно провоцирующей
Да, тебя не проведешь!

Лети мой пух, как пух травинки
И плачь кукушечкой родной
И виждь:
Как нету капельки-кровинки
В пределах девочки одной

И словно лампой керосиновой
Вернувшись в город Ленинград
Из Екатеринбурга
Ее лицо пылает синее
Рубиновые лишь горят
Зубы ее

Люблю тебя! – она приходит
В собрании ночных зверей
И бьется у моих дверей
Уйди, родная! – не уходит
Но пуще все: Люблю тебя! —
Иди назад! – И что я буду? —
Себя любить! – Так я оттуда
Как раз чтобы любить тебя
Пришла

Разреши мне матушка
Дикого медведюшку
В гости к нам привесть! —
Ох ж ты, моя деточка
Глупая кровиночка
Он же нас поесть! —
Так и есть
Съел
Права была матушка

Мы бежим задыхаясь от смеха
Слышны крики дурных егерей
От их пуль отлетают пушиночки меха
С перламутровой шубки твоей

А мы – ррраз! – и застыли под деревом стоя
Тут они выбегают на нас:
Не видали, куда пронеслись эти двое?
Те хвостатые что ли? – смеясь
Отвечаем
Да вон в том направлении! – говорим улыбаясь
Посмотрим, посмотрим им вослед, и побежим весело
в другом направлении

Как будто бы кто-то за окнами воет! —
Жена говорит: Словно умерший зверь
Какой!
Я куртку накидываю и за дверь
Выхожу
И вижу: обнявшись сидят они двое
На крыльце
Два плюшевых мишки, один из них вовсе
Оставлен был где-то в далеком Свердловске
В эвакуации
Другой из них, может, лет десять назад
Пропал вот, и оба обнявшись сидят
Под дверью

Среди пыльного поля в дорожной пыли
Где бабушка с дедушкой вместе плыли
Я им повстречался к преклонным годам
Склоняясь и сам, и спросил их: Как там
Живется вам? —
Нормально, нормально! – отвечали они, проплывая мимо

В старом парке московском среди отвлеченных начал
Он засыпанный снегом бродил
Я его повстречал
Не японец, не бог, не дитя, не брахман, не раввин —
Император французов
Как живется тебе среди русских посмертных равнин? —
Он не глядя в лицо отвечал:
Отлично!

Я шел и под лестницей нижней заметил
Старушку, что в нашем подъезде жила
Одна, и по-моему где-то на третьем
Этаже
Два года, по-моему, как умерла
Уже
Что, бабушка, все не расстаться никак? —
Она прошептала: Вот видишь, сынок —
Никак!

Она повстречалась мне тихая бледная
Немочка
Под городом Бохумом в платьице бедном
Застиранном
Убитая где-то в двадцатом году
И здесь захороненная на ходу
На дороге прямо
Ну, что, моя девочка, вот они краски
Довольного мира! – она по-немецки
Что-то мне отвечала
Я не понял

Ко мне прибегают в холодной воде
По струям умершие дети
Ласкают и моют, в моей бороде
Играют, пока на рассвете
Петух где-то не пропоет вдалеке
Они убегают стремглав, убегая:
Замолви словечко! – кричат – Перед кем
Словечко замолвить? – не слышат – такая
Вот
Страшная история происходит