Дмитрий Пригов - Монстры

Присыпан снегом мрачный Питер
Лишь белый зайчик пробежит
Глядишь – и свою шкурку вытер
О красно-каменный гранит
И стал фарфорово-прозрачный
О, зайчик! ты как перст призрачный
Здешних мест

Все детство, помню, с тараканом
Я забавлялся, сколько мог
Полно их было
Их хомутами и арканами
Мучил
То их в темницу, то в острог
Посажу
Когда один из них взмолился
По-человечьи
Я помню, что не удивился
Но перестал
Просто неинтересно стало
А тут как раз и Сталин помер

Друг Коля с девушкой идет
Она к нему склоня головку
Так незатейливо и ловко
И прутик маленький берет
Извивающийся
И начинает вдруг стегать
Его
И по болезненным местам
Все
В лицо кричит ему: Отстань!
От меня! —
Вдруг делаясь как хлябь и гать
Куда он и проваливается

Боится девушка быка
Как белая березонька
Он мясо рвет живьем, пока
Она в наряде розовом
Бредет тропинкой полевой
Вдруг слышит топот за спиной
Оборачивается – он перед ней
Живой

Растает снег и встанет труп
Растает труп – и выйдет зелень
И я, словно каким-то зельем
Опоенный, себе за труд
Духовно-мистический
Возьму, так пристально и честно
Смотреть, смотреть на это место
Пока не покажется глубокоспрятанный виновник
всего этого

Сияет свет над магазином
Какой-то силой неземной
С плетеной вязаной корзиной
Я внутрь хожу и вслед за мной
Как будто пенье, трепет крыл
Прилавки будто бы накрыл
Всем умопостигаемым
Всевозможным

Приходит, честно объявляется:
Вот я пришел вас всех убить! —
Они в ответ же удивляются:
Не может быть! не может быть! —
Отчего же? —
И убивает всех подряд
Вот они мертвые лежат
И все продолжают удивляться:
Не может быть!

Пушкин по снегу пошел прогуляться
Черные ножки свои добела
Застудил
Люди гуляют кругом да дивятся:
Вон, погляди-ка, в чем мать родила
Его! —
Сверху весь черный, а снизу весь белый —
Матушка-Русь, до чего дожила!
Да так с тех пор и пошло

Несчастную злодейку Турандот
Хотят заставить замуж пожениться
Насильно
Она ж как кошка белая над сценою кружится
Но он идет! он близится, идет!
Тот, кто ее за крылья схватит
На землю сбросит, ноги вырвет
Ее от отвращенья вырвет
Прямо на праздничное платье
Подвенечное
Прямо на сцену

Я вижу странную картину
Исполненную смысла тайного
Как маленького Буратину
Под сенью дерева платанового
Два зверя дикие и мудрые
Чему-то тихо наставляют
Потом уходят, оставляют
Он вскрикивает: Еим! Удрые!
Я просветлен

Рисую милую зверюшку
Покрытую сплошною рюшкой
Безумных складок облегающих
Как скальпель тело прорезающих
До самой черноты
В глубинах
Одну из них приподнимаю
И вижу там подобно раю
Нечто
И Бог сидит простой и сладкий
Так что ж это – под каждой складкой
Такое?

Вот мусульманин нижет четки
Листая образы молитв
И перед ним предельно четки
Встают поля небесных битв
А рядом с ними столь же четки
Встают поля христьянских битв
Небесных
Хоть христьянин не нижет четки
Однако же святых молитв
Страницы
Листает языком
Не менее усердно

Сидит, кружавчатые трусики
Белеют ясные притихшие
Оттуда черненькие усики
Однако же премного хищные
Высовываются
Ты только бросишься бежать
От них, они же тебя – хвать!
И назад волочат
К месту происшествия