Дмитрий Пригов - Монстры

– Нет, не чушь. Не чушь! – лоб Андрея мгновенно покрылся непонятного свойства крупными красноватыми пятнами. В тонких трещинках проступали мелкие, мельчайшие прямо, как сыпь, пурпурные капельки. Они медленно высыхали, оставляя желтоватые выпуклые крапинки. Ренат внимательно следил процесс их образования. – Ох, бедный, бедный Александр Константинович. – Андрей вдруг радостно даже не засмеялся, а как-то так мелко и противно захихикал. Вскинул руку, задел поврежденную бровь, из нее снова хлынул поток ослепительно алой крови. Ренат поднялся, стремительно пересек полупустое помещение, подошел к стойке и, перегнувшись, стал выглядывать в приоткрытую дверь хоть кого-нибудь из обслуживающего персонала.

– Чего тебе? – подозрительно высунулось усатое лицо.

– Аптечка есть?

– Какая, на хуй, аптечка?

Отодвинув его крупным телом, появилась знакомая женщина.

– На, возьми салфетки, – вскинула она приятно округлую, обнаженную до плеча руку. – Аптечку ему! – адресовалась она за поддержкой укрывшемуся в подсобке компаньону. Взгляд Рената на момент застыл, словно прикованный к явленной исключительно ему округлой, как бы самоотдельной, женской руке. – Предупреждала ведь, не связывайся. – И бросила взгляд на веселящуюся компанию в углу у входа. Там все было спокойно и даже пристойно. – Иди. Чего уставился? – Ренат оторвался от видения ее обнаженной руки и перевел взгляд на правильное лицо, немного подпорченное постоянной жесткой гримасой полноватых губ. Стареющее лицо. Она заметила. Ей это не понравилось. Она недовольно сузила глаза.

Ренат взял ворох топорщившихся бумажных салфеток, новый стакан водки и, лавируя между столами, поспешил к Андрею. Тот, забывшись, лежал на столе в обширной, уже подзастывшей луже крови. Ренат тронул его за плечо. Тот не отозвался. Приподняв одной рукой безвольную, тяжелую, крупную голову Андрея и держа ее на весу, Ренат стал промывать водкой красный, широко разошедшийся шрам на брови, обнаживший какие-то внутренние сизые и слизистые непроглядываемые глубинные пространства. Края тонкой отогнутой кожи заворачивались внутрь. Одной рукой Ренату было трудно совладать с их как бы противостоянием. Кое-как справившись, промыв шрам, заклеил его тонкой полоской бумаги, оторванной от салфетки. Не опуская головы друга, выплеснул немного водки на пластмассовую поверхность и оставшимися салфетками попытался протереть окровавленный стол. Безуспешно. Только размазал кровь по всей мутной плоскости. Стало весьма неаппетитно. Ренат огляделся в поисках свободного стола, но все было занято, засижено однообразными, неразличаемыми серыми фигурками, вдвоем-втроем или в одиночестве склонившимися над стаканами или бокалами алкоголя. Это показалось странным. Действительно странно. По причине позднего времени многие уже покидали помещения. Но, видимо, их тут же замещали другие. Правда, проникавшие незамеченными. Тайком. Почти бойцами невидимого фронта. Некие фантомы. Тени. Ниндзя нашего северного мутного края. Они неслышно проскальзывали, быстро рассаживаясь по освободившимся местам, принимая вид вполне обычных, ничем не отличающихся посетителей. Но опытный и пристрастный взгляд тут же бы определил их злостно-притворную иноприродность. Хотя, зачем им было притворяться? И от кого хорониться? Тут полно своих подобных. Таких же немыслимых. Неописуемых и запредельных. Так что непонятно, кто из них перед кем притворялся.

Окружающий шум куда-то исчез. Остался только томительный звон, словно производимый мириадами мелких металлических насекомых. Он вплотную приблизился к ушам, отстранив, заглушив все прочие голоса и звучания. Ренат почувствовал тонкие покалывания в руках и ногах. Стало несколько томительно и тревожно. Крупное лицо очнувшегося Андрея приблизилось вплотную. Огромное, белое, ожесточенное и четкое до стереоскопической рези в глазах, превратившись через несколько секунд в мутное расплывающееся желтоватое пятно. И исчезло за спиной. Ренат только чувствовал скорость его исчезновения и странное свечение там, сзади. Стало пусто. И полнейшее отсутствие всяческих звуков. Это длилось какое-то неопределенное время. Постепенно опять вернулся шум обитаемого питейного заведения и многочисленные вялые и невыразительные лица. И лицо Андрея с теми же красноватыми пятнышками на лбу.

– Я тебе, сука, отстану! – Ренат обернулся. Мелкий мужичонка в дальнем углу зала с искривившимся от ярости черным лицом ногами добивал кого-то, тупо и слабо стонущего на полу. Обступившие склонились над ними, прямо пропадая туда, как в некую заманивающую черную дыру.