Юрий Монарха - Любовь зла 2.0

надо успеть добежать до челна
ужас сковал утомлённые очи
крикнет на нас перевозчик чё над
и захохочет

Почему всё не так? Вроде всё как всегда:
Вслед за первым подали второе,
Тот же стол, та же скатерть, и та же еда,
Лишь не вышел мой друг из запоя.

Как я Клаву любил! Часто в гости ходил.
Вдруг заметил я – нас было двое.
Тот засранец подруг у друзей уводил,
Только выйти не смог из запоя.

Парня в горы я брал, подводил под обвал –
Вот такая была паранойя.
Он в палатке туристской храпел как амбал,
А вчера мрачно сгинул в запое.

Над стихами моими обидно зевал,
Он другой пробирался тропою,
Он отрыжкой своею разил наповал,
Но пробиться не смог из запоя.

Он всегда мухлевал, заметая следы,
А с друзьями делился бедою.
Как он гордо сухим выходил из воды!
Но вот выйти не смог из запоя.

И уже не понять, кто же прав был из нас.
Он наколкой гордился другою.
Надо было ему соглашаться на квас –
Может, вышел бы он из запоя.

Всё теперь одному и любовь и беда,
И застольные песни блатные.
В телевизоре – цирк и одна бермунда.
Даже клоуны все голубые.

Наши клоуны нас не оставят в беде,
Кружат чайками за чаевыми.
Отражаемся в горе мы все как в воде
И не мёртвыми, и не живыми.

Нынче вырвалась, будто из плена, жена,
По привычке окликнул её я:
– Зин, оставь покурить! – А в ответ – Иди на… .
Лучше б я оставался в запое.

Душа немела, а тело смелое
Спиною думало: дашь – не дашь?
Сама не знала, что ты делала,
Но ты сделала карандаш.

Смешная сказка: из грязи – в князи.
Поэт в стихах неприлично гол –
Ты отсекла все старые связи,
Но оставила ствол.

И из него, как из подземелья,
Рвался сквозняк бытия,
Когда ты маялась от безделья
В юбочке без белья.

Тот карандаш нужен всем поэтам,
Херню слагающим ради славы,
И тем другим, кто уже с приветом
От Окуджавы.

Эти – слева, а те – там справа.
Слева – забвенье, а справа – успех.
Я карандаш свой, как мост-переправу,
Клал и на этих, и на тех.

Клал находчиво и умело,
Отдыхая от важных дел.
Поэт ощущает своё тело
Лишь в присутствии прочих тел.

Считают, поэт это – род сухофрукта,
Ужатый вес и объём.
Это – ускоренная прокрутка
Мыслей, не знавших поэта живьём.

Я без тебя – Бельмондо на носилках,
Глупо просравший любимую роль.
Как же нужна мне твоя точилка!
Даже больше, чем алкоголь.

И, когда ты сбежала гордо,
Свой карандаш, словно даму Шекспирову,
Я брал за горло
И репетировал.

Не всегда очевидны у гениев
Аллегории трепетных струн.
«Карандаш» это – вдохновение,
А «точилка» – твой острый ум!

Прошу фрейдистов не возбуждаться
И зря не махать руками.
В курганах книг, как в кустах акаций,
Глупо мериться карандашами 1 1 Во времена Шекспира перо и карандаш были распространёнными названиями для мужского члена: pen, pencil, penis. Примечателен перевод XVI сонета Шекспира от Либермана: «Моё перо и карандаш природы стоят напрасно» .

Не помогал холодный дождь
Ночной мольбе ко сну о ласке,
И вспомнился мне перуанский вождь
С пером во лбу и весь в раскраске.

Перу не хуже многих стран,
Где я туристкой отдыхала.
Там мне немыслимый роман
С вождём шаманка предсказала.

– С таким уродцем? Никогда!
Не буду даже из-под палки.
Не верю в это. Ерунда! –
Смеялась я над той гадалкой.