Александр Бренер - Орфей! Орфей!

А бикамеральный человек не знал ничего подобного.

Он подчинялся голосам богов, которые прямо указывали ему, как нужно поступать.

Жизнь бикамерального человека определялась привычками, а в непредвиденных обстоятельствах в действие вступали голоса богов.

Согласно Джейнсу, бикамеральный человек имел слабо развитое чувство линейного времени и не умел осмысливать своё прошлое и проектировать своё будущее.

Чтобы доказать свою концепцию, феноменально эрудированный Джейнс обращался к самым разным областям знания: к нейрофизиологии, к антропологии, к античной мифологии, к психопатологии, к древней истории, к изобразительному искусству и поэзии.

Он хотел показать, что в бикамеральном мышлении реальность и миф, действительность и магия были неразрывно связаны.

А разделились они только с появлением философии в середине первого тысячелетия до нашей эры, то есть уже после слома бикамерального мышления.

Ещё Джейнс утверждал, что бикамеральный человек имел примерно такой ментальный расклад, который характерен для так называемых шизофреников.

Эти последние часто слышат руководящие и приказывающие им голоса, подобные голосам богов, определявшим деятельность древних шаманов, библейских пророков и создателей архаической поэзии.

В своей книге Джейнс посвятил целую главу гомеровскому эпосу.

Он считал, что голоса богов в «Илиаде» – это вовсе не поэтический приём, а реальность тогдашних людей: слуховые галлюцинации, провоцирующие их действия.

С другой стороны, в «Одиссее», созданной, по мнению Джейнса, несколькими столетиями позже, явлено совершенно иное мышление.

Одиссей, претерпевающий множество злоключений в ходе своего странствия, тоже внимал голосам богов, но при этом всё больше и больше полагался на собственные смекалку и предприимчивость.

«Одиссея», по мысли Джейнса, – свидетельство слома бикамерального разума.

В Ветхом Завете он находил подобное же движение: от бикамеральных пророков, доносивших до народа Слово Божие – к Экклезиасту с его беспощадной рефлексией и созерцанием человеческой тщетности.

Оракулы, бродячие поэты и сказители также немыслимы без голосов богов, даровавших им вдохновение и способность воскрешать тёмное прошлое и провидеть будущее.

Как полагал Джейнс, слом бикамеральности произошёл в период, когда это мышление уже не могло обеспечить выживание древних людей.

Это случилось довольно неожиданно, в Средиземноморье, когда на западные цивилизации обрушился ряд геологических катаклизмов: извержения вулканов, сопровождавшиеся частичным затоплением земель.

Выжившие люди превратились в беженцев.

В ситуации междоусобной войны и хаоса голоса богов были заглушены криками ожесточения и отчаяния.

Чтобы существовать, человеку понадобились новые свойства разума: хитрость, способность к обману, саморефлексия, изворотливость, враждебность к чужим, страсть к соперничеству.

Впрочем, как отмечал Джейнс, уже и до геологических катастроф вступили в силу факторы, обусловившие кризис бикамерального разума: торговля, рост населения, развитие письменности.

Джейнс посвятил целые разделы своей книги осколкам бикамеральности в новейших обществах: духовидцам-медиумам, автоматическому письму, шизофрении, гипнозу и глоссолалии.

По мысли исследователя, сознание человека до сих пор находится в процессе становления.

Прочитав книгу Джейнса, я понял, что никогда не был современным рефлексирующим субъектом с его материальными интересами, моральными суждениями, рациональной пространственно-временной ориентацией, чётким разграничением себя и других, а также стремлением к самореализации и саморегуляции.

Нет, я был изнасилованным и самоубитым обществом последышем дикарей, мелкотравчатым варваром, прислушивавшимся к голосам богов и демонов и не подозревавшим о существовании развитого самосознания.

Секуляризация и расколдовывание мира, длившиеся три тысячи лет, едва коснулись меня, а коснувшись, не модернизировали, а только травмировали.

Я падал и вставал, падал и вставал.

И всё прислушивался к ужасающему рёву цивилизации, силясь различить в нём смолкнувшие голоса богов.

Я был и остался троглодитом, лопухом, отрезанным ухом, недорезанным кочевником.

И моя последняя (слабая) надежда – на голоса пчёл.

Их тоже изводит цивилизация.