Аля Кудряшева - Иногда корабли

От машины поливальной улицы бросает в дрожь,
Я б тебя поцеловала не за то, что ты хорош,
Не за то, что ты прекрасен, свет мой, смесь смешных мастей,
Не за то, что утро красит стены древних крепостей,

Не за то, что от саванны до арктического льда
Я б тебя нарисовала, неумело, не беда,
Не за взгляд совиный из-под иронических бровей,
Не за то, что стал ты исповедью радости своей.

Не за то, что в лужах-лунках отражается звезда,
Спят под Рейном нибелунги, просыпаясь иногда,
Не за то, что день не начат, не за бабочек в горсти,
А за то, что я иначе не могу себя вести,

В этом городе туманном, солнце прячущем меж сот,
Где на каждом доме Anno меньше тысячи-пятьсот,
Здесь, в земле обетованной, в мире рек, кустов, проток,
Я б тебя поцеловала, вскользь, по-детски, сквозь платок,

Раскрасневшись, испугавшись, убежать бы – не могу,
Свет в окне моем погашен, спит клубника на лугу,
Спят под Рейном нибелунги, намотав волны чалму,
Я тебя не поцелую, это как-то ни к чему.

Котенька, спать, говорю я, котенька, спать,
Глазки закрыть, кудлатых считать овец,
Вот же – шестая, седьмая, восьмая, де…
Котенька, спать, говорю я. Котенька, спать,
Небо решает чуть дольше не багроветь,
Небу смешно в пологой лежать воде,

Мглиться на глубине, а потом мерцать,
Желтой щекоткой смешить узколобый пруд,
Таять и медлить, но не уходить ничуть.
Котенька, спать, говорю я, котенька, спать,
Дайте мне точку опоры – я обопрусь,
Дайте мне точку полёта – я полечу.

Пухлые руки на полупустой груди,
Уличный свет, под ним телефонный свет,
Что-то еще под ним – разглядишь едва.
Котенька, спать, говорю я, не укради
Дня на каникулах, времени не во сне,
Заповедь номер восемь, поправка два.
Это такая заповедь: возлюби.
Пусть тебе пусто и трудно: поправка три,

Пусть тебе ясно и сладко: поправка два,
Овцы толпятся у двери, а возле лбы
Береговых камней – у них, посмотри,
Тоже овечья кудлатая голова.

Руки сложив на полупустом носу,
Медлит русалка и хочет, чтоб время вспять,
Чтоб никакого принца, чужой земли,
Чтоб ее голос не плавился на весу.
Дети больших кораблей не умеют спать.
Как не умеют спать и их корабли.

Это такая заповедь: потерпи.
Небо устанет мглиться, из-под куста
Выплывет враг. И мы его победим,
Дети больших кораблей – плоты, катерки —
Дайте мне точку встречи тех, кто устал,
Тех, кто еще кому-то необходим.

Котенька, спать. Над водой золотистый пар,
Небо, зевнув, распахнуло большую пасть
И проглотило русалок, овец, котят.
Дайте мне точку встречи всех, кто упал,
Нет, только тех, кто только решил упасть,
Вот они – спрыгнули вниз и летят, летят.

Мне бы имя твое шептать, но под ребрами боль шипит.
Как-то некогда больше спать, если некуда дольше пить.
А у нас за окном всё снег, всё танцует, сбивает с ног.
И не надо читать Сенек, чтоб представить тебя, сынок.
Мне подруги не верят: «как?», пишут «твой? быть не может, твой?».
Он лежит у меня в руках, как чукотское божество.
Для больших и чужих – Артем. По-домашнему будет Тим.
А по отчеству? Подрастем и решим. Пока не хотим.
Тень ресниц на его щеках. Он прижался к моей груди.
Он лежит у меня в руках, через год он начнет ходить.
А по отчеству – чушь, не суть. Он успеет еще решить.
Я сперва за него трясусь, а потом отпускаю жить.
Десять лет на чаше весов. Дождь струится по волосам.
Мой сынок чересчур высок, и не может ударить сам.
Не стыдись того, что ревел, не ревет неживая тварь.
А ударят тебя – не верь, невелик и беззуб январь.
И сначала он ходит в лес, а потом уезжает в Лос-,
Я вдыхаю: «Куда ты влез?» и звоню ему «удалось?»
И когда-то в пустой висок мне ударит ночной звонок.
Мой сынок чересчур высок. И безвыходно одинок.
Видишь, Тим мой, какая темь, слышишь, Тим мой, часы спешат,
Тим, когда убегает тень, я не знаю, чем утешать.
Слышишь, Тим, тишину терпя, выжигаю сердечный гной.
Как же здорово, что тебя не случилось пока со мной.
Паутину плетет тоска, одиночеством бьет кровать.
Видишь, я и себя пока не умею не убивать.
А потом паруса зимы превратятся в горы былья.
На пшеничное слово «мы» я сменю неживое «я».
Но пока у меня январь, ветер ржавую рвет листву.
Я прошу тебя, не бывай. Будь же счастлив – не существуй.