Олег Юрьев - Стихи и другие стихотворения

Отчего уже не режет
Этот свет, и стар и нов,
Отчего не слышен скрежет,
Стук и скрежет жерновов?

Остановлены страданья,
Остановлена вода.
До свиданья, до свиданья,
До свиданья навсегда.

на платан-позвоночник что до пястьев истёкших облез
с облаков подзолоченных осыпается шелковый блеск

там где низкое облако в кислоту обращенного льда
там в колючья разодрана проволка и стекает руда как вода

там где мгла просыпается там где мга протирает стекло
до того там протерто стекло что и солнце стекло

по платану полуголому что сдирает последний кушак
и – на мертвую голову с морозной осокой в ушах

снег скрипит свежепросольный
на немеющих губах

снег садится парасольный
на сугроба карабах
в смутный садик двуугольный
среди утлых калабах

снег везут по колокольной
в скарабеях-коробах

—
едут едут скарабеи
жвалой гнутою гребут
всё слабее и слабее
этот скрежет этот гуд

всё грубее и грубее
тьмы светящейся скорбут
—
снизу прах зимы последней
сверху зрак ночной слюды

всё бесследней и бесследней
наши круглые следы

золотой
оселедец
расслоён
о колодец

положён
на порожек
как мерцающий
ножик

на порожек
полóжен
из темнеющих
ножен

из ножон
подлужённых
и затем
погружённых

ВСЁ ТЕМНЕЙ
ОКОЛОДОК
В ОБЛАКАХ —
ОГОРОДАХ
ГОР

золотой
запорожец
из отслóенных
кожиц

положён
полужженный
а вокруг
полужёны

соложён
да посолен
хоть бы вытек
из штолен

посолён
но солодок
встал бы хоть
из колодок

А НЕ ЛЮБО
НЕ НАДО
СПИ В УГЛÉ
ПОЛУСАДА —

ВОР

спит в углу
палисада

ВОР

тень горы
как глиссада

ГОР

в ней мерцают
кинжалы

ГОР

а он лежит
полежалый

ВОР

Куда ушли нагие зимы?
Их больше нету
Ни в невском воздухе, ни в рейнском.

В бумажном садике еврейском
Вновь пишет снег неугасимый
Как свет по свету.

Вгорает след неугасимый
Слюдою – в воздух
В бесследном дворике еврейском.

И в невском проблеске, и в рейнском
Вновь: только снега шаг гусиный.
И в ватных звездах.

– Мы вышли из ворот под синий дождь флоренский,
В жемчужной сеточке жужжащий на весу —
Как туча пчельная, как воздух полуженский,
Как вдох, которого уже не донесу,—

Так пело олово, расплескано меж облак,
Так ныли головы деревьев под мукой,
И сердца голого летел веселый отблик
Над телом свернутым реки полумужской,
Так твердь творожная свой дождик отрояла —

остановившийся чтоб подождать пока вдохну
архангел с крыльями как крышка от рояля
наклонно реющий по итальянскому окну.

Я хотел бы звезд зеленых,
вздыхающих в ночном пуху,
и я хотел бы гор, сожженных
зыбкой нитью наверху,
но сыпкой тенью черный порох
ссыпается с заоблачных корон:
мир этот с верху покорён,
где горний гул, и дальний шорох,
и самолеты в сияющих шорах,
и горны ночных похорон.

Луны подотъеденный твóрог,
звезд огурецкий орех
застревают в решетчатых створах
неподъемно-ступенчатых рек:
подрагивают колосники,
подпрыгивают колесики,
и чей-то поезд поперек реки
сквозь облый мрак летит по просеке;
река же, створы затворя,
углом уходит в горькие моря.

хоть небосвод насквозь померк
сквозит из его дуг и падуг
какой-то страшный фейерверк