Олег Юрьев: Стихи и другие стихотворения

пишет пишет не допишет
от земли и до небес
жухлым паром не додышит
пухлым жаром не допышет
провода не доколышет

и не с тенью и не без

Вдоль той ограды копьеносной
над тенью костно-полостной
своею – плоской и полóсной —
по мостовой мясной и косной
как бы полоской папиросной
лететь последнею весной…

Но вам, где вам знать ту ограду,
тот свет, хладнеющий в горсти?
И ту, последнюю отраду —
богатым нищим мимо саду
на солнце жидкое брести.

сыпкий ссыпался графит
в реку с высохшей доски
зыбкий луч сумрак графит
полосует на куски

зря мы сердце леденим леденим
хоть изрезан ледерин ледерин
свод небесный неделим

лучше выйти покурить в юный дым
к нелюдимым звездáм молодым

попросить у сонных мурз
сердцу вылечить озноб
пожелать у знобких муз
в спелом небе белый сноп белый сноп

что ж мы сердце леденим
свет над бездной неделим

Гляди-ка, у луны соосной
Подбито нижнее крыло —
По набережной светоносной
В траве нескошенной стоостной
Оно волóчится тяжело.

И всё волóчится и волóчится,
И волочи́тся по мостовой,
Пока не всклочится и не всклокочется,
Не скособочится вниз головой,
Пока до остова не раскурочится
Стоостой тенью мостовой,
До острого пока не сточится
Над остановленноü Невой —
Хрустальной, скользкой, роковой .

Слава слáвна, мгла заглавна,
Вспухл над нею алый шар —
Пребудет наше время плавно,
Пока в реке плывет пожар

У сада Летнего, где вскипяченная
Та Лета русская, Фонтанка черная,
Литейным расплавом втекает в Неву,
Но – с лавы дым не тонет наплаву!

Но – слабый дым плывет уже три века,
И кто на нем плывет, как в облаках? —
Великий Петр и Петр малый, Пека.
И кто еще, с коробочкой в руках?

Пусть эта песня и надсадна,
Ее споют, хоть не своя,
Два Петра, два Александра,
Два Иосифа и я.

Истолченная мгла просыпается
сквозь решетку в стеклянном огне —
это птица-игла просыпается
и летит к истончённой луне.
Растворяется блещущий зрак —
растворяется свищущий мрак.

Здравствуй, мгла моя, ясная, зимняя,
здравствуй, ночи светящийся шар —
это птица-игла-Полигимния
возвращается в белый пожар.
Зелен ветер на снежном плацу —
ловит волк роковую овцу.

Мы полночи обведены стеной,
а в ней дощатый дождь, заборы повторяющий —
дощатый дождь, сжигаемый луной
и алюминьевой золою воспаряющий.
Парящий сад в смятении своем
скачет пред Г-дом всё полоумнее —
в Америке полночной мы живем
где полный месяц полнолунье.
В саду прозрачных коников скачки́

И призрачные скáчки конников,
А мы глядим, как дети и зрачки —
столетники с горящих подоконников.

в америке где грыжеваты
и дрожжеваты облака
вспенённый крест из жидкой ваты
на небе ширится пока
из каменного перелеска
где смертью поят зеркала
не вылетит кусочек блеска
и не дожжет его дотла – —

– – в америке где полудённый
огонь сжижается в дыму
и крыж вспенённый полутемный
над ней снижается во тьму
и перелесок шлакоблочный
весь в искрах гаснет надо мной – —
– – в америке светло-полночной
во тьме ее полудневной

старое остекленевшее мясо
из пустоты надутого пуза
восхищенно попaхивает по-французски

старый обызвествленный разум
из пестроты надутого паха
возмущенно попыхивает по-итальянски