Наталья Лайдинен - Приметы Времени

Раздвинутые пропасти глазниц —
Свидетели чужого преступленья.
Печати фараоновых гробниц
На узниках другого поколенья.

Стигмация монарха ли, раба —
Иллюзия сродни горячке белой.
Пространство расшифрованного лба —
Чертежная доска для корабела.

Как архитектор сумрачных времен,
Ты возвращаешь в будущее ссуду.
Твой древний след – размножен, разожжен,
И в судьбах узнаешь себя повсюду.

Вдруг распались козни иллюзий,
Разошлись покровы тумана,
Путь наверх извилист и узок,
От кипящего океана —
В тишину. Вернулась как будто
Из обмана, бреда и бунта,
Чтобы стать неузнанной музой,
Разорвав границы экрана.

Птицы на проводах – как ноты
На разлинованном горизонте.
Кто-то в чужие плывет широты,
Чтоб оказаться в бездушной зоне

И отравиться азотом скуки,
В угаре страсти искать паденья.
…Вдруг поднимают и кружат звуки,
Если меняется угол зренья.

Пусть меленка намелет нам метель,
Мы медленно научимся молчать.
Змеится прялка, мчится карусель,
Из царства мертвых тянется печаль.

Ты псалмопевец, хоть и на мели,
Мудрец с бездонной мерой мастерства.
И над Землей – огонь моих молитв:
Твоей мечтой во всех мирах жива.

Твой дом на сваях, на слезах.
Я не хочу туда возврата,
Где нет любви, лишь боль и страх
В тревожных сполохах заката.

Болотный вкус стоячих вод,
Заросший камышами берег…
Никто уже не разберет,
Когда ты разучился верить.

Трудись же, легкое весло,
Нам долго плыть за облаками.
Кто вывел, что меня спасло?…
…Я лотосы возьму на память.

Сам выбрал масть, обманный путь игры,
Чужой судьбы удачливый сценарий.
К ногам ложились творчества дары,
Ты их транжирил в призрачном угаре.

В актерстве достигая мастерства,
Жил в нескольких ролях одновременно.
Меняя судьбы, образы, слова,
Над зрителем глумясь самозабвенно.

Зато сейчас, в предчувствии кулис,
С иллюзиями страшно расставаться!
Душа пуста – измятый белый лист —
Среди фальшивых чувств и декораций.

Так ты сидел под ливнями на пляже
И в колебанье массы безграничной
Искал давно растаявшую личность —
Итог судьбы для постиженья важен.
Непросто запоздало признаваться,
Что разум слит с загадочным безмолвьем,
Где чья-то мысль искрит, зигзагом молний
Выхватывая строчки из пространства.

Зароюсь в пламя, точно в рыжий мех,
Взовьется к небу огненная грива.
Ты от Земли сегодня дальше всех,
Но ты даешь мне право быть счастливой.

Пусть откровенье с каждым днем острей
И расстоянье импульсами ранит.
Пою, танцую в ветреном костре
Твоих предчувствий и воспоминаний.

Стирает время адреса друзей
В московских картах. Снова опоздала!
Я открываю памяти музей,
Там место есть для маленького зала.

Все живы в измерении другом
И ждут меня, волнуясь неустанно…
Где был родной пятиэтажный дом —
Зияющая пропасть котлована.

Парижская память. Стрела через сердце.
Свиданьем взволнованные бульвары.
Отжившей любви не судьба разгореться,
Но в сердце – ее сумасшедший огарок.

Язычница-ночь зажигает каштаны,
Рассвет в золотистых волнах не замечен.
Танцуют и к небу взлетают фонтаны…
Зарубка в бессмертии. Долгая встреча.

На меня смотрел изумленно,
Щедрым был на долгие ласки,
Только я узнала зеленый
Холодящий хвост аяваски.

От печали спрятала сердце:
Новой боли, знаю, не будет!
Ты шаманил, чтобы согреться,
Кипятил отвары в сосуде.

Говорил, что вечность измерил,
Размышлял с бессмертными рядом…
Ты ужален огненным змеем
И отравлен гибельным ядом.