Елена Алешина - Касание голосов. Книга переводов

здесь земля
дика скудна необъятна
далеки небеса
неповоротлива сумеречность реки
дряхлый больной
сколько еще продержусь?
я уверен
никогда не увижусь с тобой

I
красные облака
на западе небо заволокли
солнце садится
коснулось почти земли
у плетеной калитки
слышно чириканье воробья
возвращаюсь с дороги
в три тысячи ли

жена и дети
моим появлением изумлены
успокаивают себя
следы вытирают слез
сквозь беспорядок жизни
мне удалось проплыть
вернуться живым
случайности мне помогли

соседи рады
пришли прислонились к стене
вздохи рыданья
тоже сдержать не смогли
поздней ночью
вдвоем зажигаем свечи
смотрим не наглядимся
словно мы в царстве грез

II
старость близка
чувствую время летит
вернулся домой
но радостей уже немного
малютка сын
не отпускает мое колено
боится снова
меня уведет дорога

я вспоминаю
мы искали прохладу
гуляли среди деревьев
выросших у пруда высóко
северного ветра
сильны теперь дуновенья
и от тысяч забот
в мыслях моих тревога

по крайней мере
знаю урожай хороший
слышу уже
пресс работает строго
довольно будет
отныне еды и питья
насладиться покоем
смогу у смерти порога

III
стая кур
дико кричать начала
гости скоро
а петухам только бы бушевать
разгоняю их
каждого на свое место
и слышу я
раздается в калитку стук

четыре или пять
стариков из деревни пришли
спрашивают меня
где мне довелось побывать
все они
что-то с собой принесли
из старого кувшина
начинаем поровну разливать

за вкус извинялись
горькой брага была
ибо просяные поля
некому теперь убирать
по-прежнему продолжается
призыв на военную службу
далеко на восток
дети ушли воевать

спрашиваю могу ли
для старейшин я спеть
трудные времена
не скрыть ни стыда ни мук
заканчиваю песню
в небо смотрю вздыхаю
рядом никто
слез не пытался сдержать

Посаженным Куртуазностью цветком
в саду Наслажденья я любовался,
как вдруг тетивы тугой звон раздался —
так божественным я был ранен стрелком.
Амор сказал: «Ты будешь моим рабом»,
ветра быстрей, он летящим казался,
и против воли я в плен ему сдался,
пять стрел ведь пустил он в меня чередом.
Первая сквозь очи в сердце влетела,
то – Красота; Ангеличность – вторая,
лед из-за нее сковал мое тело;
третья – Искренность; Сердечность – другая:
сколь боли она причинить сумела!
пятая была – Надежда Благая.

Я чувствовал: опустошен я и хвор,
ибо крови потерял уже много,
и не знал я, где искать мне подмогу,
когда предстал передо мною Амор,
сказав: «Ты знаешь, что не дашь мне отпор,
ты в руках моих, я властвую строго,
и знай: тебя стрелы сразили бога —
ты будешь послушным, и бессмыслен спор».
Я ответил: «Слуга тебе ныне дан
преданней, чем ярые ассассины
и чем пресвитер ревностный Иоанн».
Уста наши стали на миг едины,
и сказал тот, нанес мне кто столько ран:
«Жду от тебя верности паладина».

То случилось в январе, а не в мае,
когда я Амора владыкой признал,
поклявшись в верности ему – как вассал,
над собою власть его принимая.
И чтобы поверил он, мне внимая,
чтобы, могущественный, не ревновал,
я в залог ему сердце свое отдал,
ибо судьба не мила мне иная.
Взяв тогда сердце, он молвил мне: «Сложно,
друг мой, моим преданным быть слугою,
но того, кто служит мне, я неотложной
своей милости всегда удостою,
и счастье пока для него невозможно,
надеждой его одарю благою».