Филимон Сергеев - Вечна только ты…

Ночная звезда не дает мне покоя
Сияньем печали, до боли родным,
Она словно шепчет: «Быть трудно звездою
И путь освещать и себе, и другим.

Ты странник на этой земле и распятый
Несметными силами скрытого зла.
Быть может, поэтому грустным закатом
Тебе бескорыстно светить помогла».

Вы так берете чисто ноту «ля»,
В ней столько ласки, нежности и света!
Но это все, простите, тру-ля-ля
Для русского скандального поэта.

Вы покорили Лондон и Париж
И пушкинским живете вдохновеньем…
А я живу в депрессии от грыж
И от гробов в российских поселеньях.

Я ненавижу ложь и беспредел…
А вам они дают успех и славу.
Но если б я, как вы, теперь запел,
То стал бы вашей глупою забавой.

Глуп вашей жизни бешеный размах.
Теперь для вас любая вера – тупость.
Вы превратили чувства наши в прах,
А искренность – в порок и глупость.

Господь, прости! Я не в своем уме —
Они опять меня околдовали!
Опять ромашки в лунной тишине
Мои ладони нежно целовали.

Как будто хор красавиц на лугу
Спешит в объятья ветра, солнца, неба.
Хочу сорвать ромашку – не могу, —
Останусь без любви я, как без хлеба.

И потому в заброшенном лугу
Весь день брожу и ничего не помню.
Хочу сорвать цветок, но не могу —
Он о любви последней мне напомнил.

Я бредил и во сне и наяву
И как-то раз, неся букет сирени,
Любовь сказала: «Слышали молву,
Что будет Пушкин запрещен, Есенин».

Я видел слезы на ее глазах.
Хотя сомненья были не напрасны.
Все женщины коварные в слезах
И мыслями капризными опасны.

Она сказала, что последний год
Незваный доллар всех сбивает с толку,
И каждый, чуть продвинутый урод,
Нас, женщин, называет грубо «телками».

И, в руки взяв душистую сирень,
Она меня коснулась, как ромашка.
Любовь, любовь… Я понял в этот день,
Что и любить порой бывает страшно.

Я живу у реки, где кричат журавли
И курлычут ночами лебедушки.
Трудно мне все понять,
Манит речка опять
Под калины на плес,
Жемчугами из рос,
Словно манит родная молодушка.
Я к реке подойду, отыщу в ней звезду,
Что блестит бирюзою из омута.
Буду долго стоять,
И она, словно мать,
Поманит, позовет
И как будто шепнет:
«Здравствуй, сын мой родной, снова дома ты.
Сосны, луг золотой, пашен светлая гладь,
Пристань, поле, дорога печальная, —
Все умом не понять,
Но послушайся мать,
Это крепость твоя,
Без нее жить нельзя.
Это плоть твоя, школа начальная.
Если ты, мой сынок, позабудешь ее,
Речку, поле и берег зеленый,
Горе, горе придет —
Сердце словно умрет,
Будешь злиться, стонать,
Бога к помощи звать,
Но не будешь счастливым, влюбленным».