Михаил Меклер - Мировая поэзия

Куда бегут жеребята на пастбище?
Где скрывают породистых лошадей?
На айсбергах ледяного кладбища,
на пастбищах Саргассовых полей?
Нет на карте места, где есть рифы
и сочные прибрежные луга,
где сияет пурпур, словно звёзды,
там есть океанские острова.
И кто держит их там на цепях,
когда шторм, или буря?
Какое мясо у них в яслях,
все разновидности моря?
Приливы переходят в отливы,
отличное место для умерших.
На костях, столкнувшихся с нами,
сердца сбежавших и воскресших.
В дальних краях живут одиночки,
вырастающие быстро очень,
кушают без просрочки,
корм есть и днём и ночью.
Затем на горном ущелье,
из тысячи копыт без подков,
находят Белую Лошадь,
спрятанную по завету Богов.
По бурлящей воде скачут в галоп,
эти яростные, авангарды из лиги,
через туман слышен могучий топот,
заворачиваются дыбом их гривы.
Чья рука коснётся ресниц?
Кто может ухватить себя за веки?
Тот, кто укрощает кобылиц,
есть воспитанные и смелые жокеи.
Они следят за спариванием особей
и держат на поводке их движение,
хорошо знают силу Белых Лошадей,
из одного и другого поколения.
Они охраняют их колыбели,
выпасая жеребят вдоль берега,
натыкаясь на пороги земли,
подсматривая за ними слегка.
Днем за передвижением эскадрона,
ночью за тихим ржанием табуна.
Мудрость Белых Лошадей знакома,
они обожают, когда светит Луна.
Это подходит для их призвания,
как острый ум человеку обитель.
Страдающих Лошадей без сознания,
у места захоронения родителей.
Родные тех, кто стал калекой,
сыновья погибших всадников,
укрощают диких, белых лошадей
и заново возвращаются в стадо.
Кто им за эту услугу платит?
Они ревнивые и сильные реально,
не бросают своих в обиду,
когда с ними работают неправильно?
Пока вокруг усадьбы густая трава,
наши белые лошадки пасутся.
Сторож следит, чтоб не пришла беда,
если они в туман окунутся.
В походе и встречном марше,
у разных хозяев тут и там,
наемники из местных бродячих,
рыщут по берегам.
Неосторожность от шума в наряде,
заставляет незнакомца летать,
поджидая лошадь в засаде,
дикие всадники не могут врать.

Поверьте, что на пустой лощине,
вы услышите ржание по ветру.
Доверьтесь нарастающему стону,
наше стадо очень близко где-то.
Крик есть удар по военным врагам,
охладит и сломает их волю.
Доверяйте Белым Лошадям,
они живые твари от Бога!

Dellius, та машина, что ночью и днём,
как молния несётся и визжит бичом.
Ревёт мотор по Аппиан дороге,
чтоб убедиться, замедлюсь немного.
Безрассудная Леди приказала лететь
и в телефон продолжала хрипеть,
сиди, не отвлекайся, лови удачу,
пока ещё едем на нижней передаче.
Дорога зовёт, давай «Ускоряйся.»
Я не успевал, хотя тоже мчался!
Восторг от пыли, было приятно.
Неожиданно и внезапно.
Бык в одиночестве обречен умереть
и бездомный пес не знает, где смерть.
Будет тебе два поцелуя на троне,
в царстве теней, в королевской короне.
Не могу говорить, гнев меня распирает,
без предупреждений болты отлетают.
Это лучшее, чтоб достигнуть конец!
Пусть даже поздно, но живым наконец.

Какая изворотливость у конкурента?
Что означает культурное словцо,
против случайного с ним инцидента?
Что же на самом деле произошло?
Какое искусство, мы обожаем?
Музыку, краски, иль в рифму читаем,
когда природа её обнажает
и каждый раз побеждает?
Это не изящество и не учение.
Вовсе не мясо и не снаряжение,
но горькая щепотка боли и страха.
Это заставляет творить с размахом.
Вокруг неприятная молодежь,
в богоподобной гонке всюду лож,
пленяет молодых своей опекой,
устанавливая контроль над человеком.
Он до ушиба, и укуса до кости,
был знаком и с болью, и страхом,
научился разбираться и в злости,
тыкая во всё копьём безопасным.
Зуб и гвоздь устарели давно,
как средство защиты против врагов,
от поражений ощущаешь дерьмо,
но гений сделал стрелу и был таков.
Тщетным оказался камень и копье,
как старинный зуб и гвоздь.
Человек создан для почты и пальто,
пока не ощутит страх и боль.
Была безопасность для богатых
и какая-то опасность для бедных,
пока не изобрели порох и динамит,
которые разрушают даже гранит.
Шлем и броня забытые в прошлом,
вместе с мечом, стрелой и луком.
Ведь после взрыва рассеется дым,
а воины одинаково все снаряжены.
Когда убили десятки миллионов,
по воле сумасшедшего короля,
который был без страха и боли,
уставший от жизни в лице бунтаря.
В тот самый скорбный час,
он не вспоминал о прошлом.
Его зуб, камень, стрела, фугас,
его ум, думали лишь о тревожном.
Тиран от силы становится больной,
чья власть стала слишком большой,
уничтожает вокруг всё подряд,
используя собственный разряд.
Человек жив насущной нуждой
и убирает с пути весь блеф.
Дрожит от разных указов порой
и осуждает их гнев!