Нина Павлова - Я останусь с тобой навсегда

Всем хочется выглядеть модно…
а мне нет для грусти причин,
как раз на меня и сегодня
костюмчик из белой парчи.

Я складки зараней нагладив;
в нём, так же… как в прошлом году,
тарелки поставив на скатерть,
с боков мельхиор разложу.

Желанья на ёлке развешу,
почти под часов перезвон,
надену искусственный жемчуг
и лодочки давних времён.

Готов календарь к обновленью,
метелями лёд перетёрт,
летят эсемес-поздравленья
за сотни и тысячи вёрст…

Ветер жухлые листья развеял
вдоль прогалов аллей опустелых.
Пахнет хвоей… Нагие деревья
в бархатистых отметинах белых.

Город предновогодний простужен.
Солнцу в тучах заснеженных тесно.
Тонкий лёд в подмороженных лужах
по краям потемневшим надтреснут.

Новый год ожидается каждым.
В моде цвет нынче сине-лиловый.
На прилавках —
горой распродажа,
у зеркал примеряют обновы.

В центре сквера у ёлки роскошной
в карнавальном плаще цвета охры,
зазывает усердно прохожих
черноглазый усатый фотограф.

Хотя календарно декабрь ещё правит
и розвальни с Дедом Морозом в пути,
уже во дворах хвойный запах витает,
а в лужах блестят островки конфетти.

Был год уходящий мятежно-тревожным;
сулит что грядущий, не знает никто,
я верю в добро и заранее тоже
впустила лесную красавицу в дом.

Роятся снежинки на зелени пышной,
с иголок свисает гирлянда огней,
в коротеньких платьицах белые мышки
запряталась в гуще колючих ветвей.

Свет мягкий струится от лампы настольной;
час поздний…
в окно не доносится шум;
у всех…
кто был мною обижен невольно,
я строчкой нехитрой прощенья прошу.

Очки сняв, на рифмы смотрю виновато,
сливаются буквы, мерещится снег;
ресницы ласкают друг друга… тетрадка
пуховой подушкою кажется мне.

Несдержанно время.
Расставив салаты,
одеться к столу тороплюсь.
Фарфор золотится. Мани ′т ароматом
впитавший антоновку гусь.

Горит у бокалов
/пока что не полных/
божественно каждый излом…
Искристые брызги «Шампанского» в полночь
салютом взлетят над столом.

Куранты томятся… Час радостный близок.
Мерцают гирлянды огней.
Записки, подарки, смешные сюрпризы
скрывает пушистость ветвей.

Таит малахитность желанья, потехи,
лучится фонариков блеск;
на улице дождь, а так хочется снега
и мирного неба для всех.

Прощается год уходящий,
итогам готов эпилог.
И Новый…
надежду дарящий…
вот-вот переступит порог.

Заранее куплены свечи,
изучен рецепт пирога,
в шкатулках
серёжки… колечки —
Дракон обожает агат…

Начищена медь кофеварки,
надушен, наглажен наряд.
На улицах празднично… ярко;
гирлянды на ёлках горят.

Сияют шары чудотворно,
красавицы хвоей пьянят;
вращаются стрелки
и скоро
бокалы, искрясь, зазвенят.

Пусть счастье здоровье и нежность
заполнят до крыши Ваш дом!
Пусть рядом шагает успешность,
а в небе…
гремит
только гром!

Всё подытожено, проверено,
для Нового готов отчёт;
кряхтя от груза непомерного,
нас покидает Старый год.

Висит до пят тяжёлой ношею
мешок на сгорбленных плечах —
внутри его небрежно сложено
всё, что не так, что сгоряча.

Мечты и детские, и взрослые
цветными фантами на дне
их придавили папки толстые…
чего в том хламе только нет.

Бумага —
связки килограммами;
на всех листах стоит печать,
и давит горб плитою мраморной —
незавершённых дел печаль.

«Чуть подожди, куда торопишься?
Не обижайся, Старина,
прими поклон за всё хорошее,
оно останется при нас.

Прости, за тяжесть непомерную,
но забери плохое всё,
ждут все, что Новый тридцать первого —
в день лучший веру принесёт».

Застыл свечей сгоревших воск,
закончились коньяк и «Брют»,
спать просится туманный мозг,
с экрана бред лепечет шут.