Александр Городницкий - Стихи и песни (сборник)

Эта тяга к обычаям в малых кавказских народах —
Почитание предков, и родичей, и языка.
Золотыми крупицами в серых гранитных породах
Существуют они и еще не исчезли пока.
Есть звериное что-то в инстинкте самосохраненья,
В сбереженье упорном слабеющих уз родовых.
Если люди приедут к тебе из родного селенья,
Все, что можешь ты сделать, – ты сделать обязан для них.
Это выглядит странно в двадцатом стремительном веке,
Где потоком машин неумолчно шумят города.
Разрушаются скалы. Уносится золото в реки.
Говорят, и его растворяет морская вода.
И безлик этот город, где мы появились и жили,
Где летит самолет с золотою звездой на крыле,
И завидую я уроженцу Чегема Фазилю:
Он вернется в Мухус и к родной прикоснется земле.

Мне нравится, признаюсь честно,
Смотреть в редеющий туман,
Плывя, как некогда Случевский,
Через Индийский океан.
Пусть манят дымкой голубою
Покинутые города, —
Твое имущество с тобою:
Стихи и пенная вода.
Меняются цветные кадры,
Поет заливисто свисток,
Плывет Балтийская эскадра
Навстречу солнцу на восток.
Во тьме бездонного колодца
Горит звезда в зеленой мгле.
Плыви, мой друг, пока плывется,
Не вспоминая о земле.
Еще над сумеречной реей,
Где угольный клубится дым,
Флаг Первозванного Андрея
Крестом сияет голубым.
Шуршит вода неторопливо,
И в рубке дышится легко,
И до Цусимского пролива
Еще как будто далеко.

И мы когда-то были рыбы
И населяли тонкий слой
В расселинах горячей глыбы,
Что именуется Землей.
И нас питала эта влага,
Вскипающая под винтом,
Лишь постепенно, шаг за шагом,
На сушу вышли мы потом.
Об этом помню постоянно
Над крутизной морских глубин.
Милее мне, чем обезьяна,
Сообразительный дельфин.
И я, не знаю, как другие,
Испытываю близ морей
Подобье странной ностальгии
По давней родине моей.
Когда циклон гудит за шторой,
Всмотритесь в утренний туман:
Зовет назад, в свои просторы,
Наш прародитель Океан.
И, словно часть его здоровья,
Дарованная навсегда,
Стучится в жилах наших кровью
Его соленая вода.

Забытые ударят годы,
Как одноклассник по плечу.
Воспитанник сырой погоды,
Я о другой не хлопочу.
Закутанный в дожди и холод
Фасад петровского дворца
Стал для меня еще со школы
Привычным, как лицо отца.
Над городом, войной разбитым,
Светлело небо по ночам.
Он был мне каждодневным бытом,
И я его не замечал.
Атланты, каменные братья,
И кони черного литья —
Без них не мог существовать я,
Как без еды или питья
Не существуют. Мне казалось,
Что всадник с поднятой рукой,
Музеев чопорные залы,
Мост, разведенный над рекой,
И шпиль, мерцающий за шторой —
Домашней обстановки часть, —
Простые вещи, без которых
Прожить немыслимо и час.

Для чего тебе нужно в любовь настоящую верить?
Все равно на судах не узнаешь о ней ничего.
Для чего вспоминать про далекий покинутый берег,
Если ты собираешься снова покинуть его?
Бесполезно борта эти суриком красить-стараться, —
Все равно в океане они проржавеют насквозь.
Бесполезно просить эту женщину ждать и дождаться,
Если с нею прожить суждено тебе все-таки врозь.

Для чего тебе город, который увиден впервые,
Если мимо него в океане проходит твой путь?
Как назад и вперед ни крутите часы судовые,
Уходящей минуты обратно уже не вернуть.
Все мы смотрим вперед, – нам назад посмотреть не пора ли,
Где горит за кормой над водою пустынной заря?
Ах, как мы легкомысленно в юности путь свой избрали,
Соблазнившись на ленточки эти и на якоря!

Снова чайка кричит и кружится в багровом тумане.
Снова судно идет, за собой не оставив следа.
А земля вечерами мелькает на киноэкране, —
Нам уже наяву не увидеть ее никогда.
Для чего тебе нужно по свету скитаться без толка? —
Океан одинаков повсюду – вода и вода.
Для чего тебе дом, где кораллы пылятся на полках,
Если в доме безлюдном хозяина нет никогда?