Вячеслав Саблуков: В медном говоре колоколов

Пересеклись на речке Чёрной
Бессильной памяти века.
Остыл глагол неизречённый.
Ослабла смуглая рука.
Дымок курился пистолетный.
Снежок подтаял на крови,
И утекала жизнь бесследно
Теплом из светоча любви.
А он любил вот это небо,
Шатром нависшее над ним,
Отчизны быль, ковыль и небыль,
И очи сказочные нимф.
Всё безвозвратно исчезало,
Тщетой холодною слепя…
Ещё Россия не познала,
Что потеряла для себя.

Я люблю тебя за совесть,
За отчаянность очей,
Невесомую весомость
Темпераментных речей.
Как ручей, ты говорлива,
А бывает – замолчишь,
И молчанье справедливо,
Как в лесной округе тишь.
Мышь скребётся воровато.
Кот на стрёме до утра.
Начинается с заката
Наша лучшая пора.
Приготовим вкусный ужин,
Прочитаю лучший стих.
И никто-то мне не нужен
Во объятиях твоих.

И в плен я женщине сдаюсь,
Что хочешь, милая, то делай.
Будь победительницей смелой —
Своей неволи не боюсь.
Сдаюсь глазам твоим любимым,
Груди распахнутой твоей.
С тобой мне радостней, теплей,
Не обойдёт участье мимо…
Скорей объятия раскрой!
Сомнений тягостных не ведай…
А ты пьяна своей победой,
Сама готова в плен мужской…

Не кабинетный я учёный,
Но не грущу об этом, брат.
Кручёный жизнью и верчёный,
Я её времени солдат.
Быть может, я хватаю лишку…
Но так завещано судьбой.
Ночь забытья, лишь передышка.
И каждый день, как в новый бой.

Ты приди и меня разбуди,
Чтоб открылися сонные веки.
Не века ведь у нас впереди.
Наши жизни – не длинные реки…
И так хочется много успеть,
Обнимая желанные плечи.
Мы успеем на час постареть
До того, как опустится вечер.
До того, как придёт полумрак
И дыхания вдруг участятся…
Всё поверить не можем никак,
Что придётся однажды расстаться.
Так буди же меня поскорей
И люби, как последнюю радость,
Чтобы в суетной горечи дней
На губах не растаяла сладость.

На ленивом, на обсиженном шестке
Пребывало курье общество в тоске.
Не гоняет кур заносчивый петух.
Взгляд красавца от безделия потух.
Сушит шпоры и доволен по всему,
А они и так, и эдак – всё к нему.
Изловчится да и клюнет в жидкий зад,
И несушку куры сплетнями казнят.
Всё, как в обществе, – интрижки и грехи.
Запропали петухи да женихи.

В трявяной, певучей чаще
Хорошо, наверно, жить…
Муравей былинку тащит,
Да кузнечик ворожит.
Что-то сладко распевая,
Гнёт соцветия пчела.
Улетает мысль живая
С просветлённого чела.
А над чащею звучащей,
Там, куда уходит клён,
Купол марева дрожащий
Жарким полднем напоён.

Ты – из пены морской,
Я – из каменной глыбы.
Мы объяты тоской,
А влюбиться могли бы.
Но пока долетишь
Ты до каменной тверди,
Мне достанется лишь
Влажный след твоей смерти.
Целый век – всё одно.
Как мечтать мы посмели!
Ты легка, как вино.
Я тяжёл, как похмелье.
Пред судьбою мирской
Бессловеснее рыбы —
Ты – из пены морской.
Я – из каменной глыбы.

Тебя я заново открыл,
И ты открылась мне.
Дорогу к нежности торил
По знойной целине.
По бугорочкам да холмам,
Как ветерок, скользил.
Сводило счастие с ума
И добавляло сил.
Мы, как во сне, переплелись,
Попробуй, оторви!
Ещё! Ещё! – Продлись! Продлись!
Мгновение любви!
Быстрей кружился шар земной.
Кружилась голова,
И открывался мир иной,
Где не нужны слова.

Намоленный мой уголок.
Дух Троицы святой.
О, Отче наш, великий Бог,
С рождения я твой.
Все мысли, горести свои
С тобой одним делю.
С благоговением в крови
Тебя в душе люблю.
В неверьи прошлого со мной
Ты милосердно был,
И, переполненный виной,
Ничто я не забыл…
Я грешен, как и всяк любой.
О том молчат стихи.
Когда предстану пред тобой,
Прости мои грехи.

Ты ангел мой небесный,
Всю жизнь живущий в долг.
Здесь жалость бесполезна,
Какой в ней будет толк?!
Такою ты родилась,
Раздумий моих плод.
Живи на божью милость —
Она не подведёт…