Валентина Заманская - Полотна и интуиции. Поэзия XXI века

КНИГА
КУЛЬТУРНЫХ
АССОЦИАЦИЙ
И
ДИАЛОГОВ

Я встретила Человека.
Влюбилась.
Вместе с любовью мне, не написавшей прежде
ни одной поэтической строчки, явился стих.
Нарративный. Говорной. Свободный, вольный. Живой.
Он сохраняет пространство жизни.
Он сохраняет ее вкус и аромат, ритм души, духа, бытия.
Он звучит. Он дышит.
Не скованный силлабо-тоническими и прочими
условностями и схемами, он —льется сам…
И я в нем —словно по вольной реке вольно плыву и плыву…
Девятый год и пятьдесят первую книгу я в плену у стиха.
О чем бы ни писала: о любви, Москве, природе.
О войне и мире… О жизни…
Репортаж из сладостного плена моего стиха посылаю Вам,
Дорогой Читатель…

Ты – моих стихов начало,
Ты – моих стихов конец,
Ты – моя непризнанная слава,
Ты – судьбы моей венец.

Ты – мое ночное вдохновенье,
Утр моих ты радостный привет,
Ты – мое священное стихотворение.
И не я, а ты – поэт.

Однажды мы уйдем
в священное небытие,
Свой мир с собой легко
и безвозвратно унося.
И лишь творенья наши
известят о нашем житии:
Каков твой мир – потомки из
грядущего тебя не спросят.

А Бог неповторимым
каждого из нас творил —
И через этот мир одну
из тайн Своих поведал.
И если ты по лени мир
в творенье не раскрыл,
Не свой талант —
благословенье Бога предал.

Нет, иллюстрации полотна
не копируют, не повторяют.
Творение неповторимо, случается
единожды – как жизнь.
И лишь неповторимостью
полотна души покоряют —
Как жизнь. Ты оглянуться не
успеешь – жизнь убежит.

Жизнь – полотно, творенье,
дух и первозданность.
Ее неповторим сюжет, нюансы,
цвет, звуки, аромат.
Полотнам-жизни не грозит
старение, забвенье, давность —
И сквозь веков завесы в полотнах
живая жизнь сияет.

А для кого-то лик с того портрета
жив был, мил и ясен:
В родных чарующих чертах не
красота манила – простота.
Едино-кровием, едино-верием лишь
для тебя он был прекрасен,
И после тайны ночи волшебным
утром – светилась каждая черта.

Ресницы сокрывали ласки нежность
и стыдливо трепетали.
Не звездами сияли – живой простой
любовью полнились глаза.
И как струилось в поцелуе счастье
близкими устами —
Художник тщился передать… и
не сумел сказать.

Плата за творенье та ж, что за любовь,
за понимание, за жизнь:
Не расточение по мелочам – но
источенье духа без остатка.
Художник, чуду жизни невинно и
наивно-детски удивись —
Познаешь, как источать себя
в творенье непостижимо сладко.

И плата за творение, тебе доставшаяся,
выше денег, славы:
Сколь сладостно опустошенье
породившей полотно души…
Не иллюстрацией – полотнами, нам
продиктованными свыше, мы
жизнь и Бога славим.
О, как вы, дни освобождения от
сотворенного душой творенья —
просты и хороши.