Фарида Расулева - Исповедь

Весь громадный вечер
лёг ко мне на плечи.
В этой пустыне
нелегко прожить.

Можно день заполнить
нуждами простыми.
Чем заполнить вечер?
Что в него вложить?

Вечер – подведение
первого итога:
день прожит пустяшно
или – ничего?

Звёзды светят ясно.
Звёзд на небе много.
А со мною: рядом
нету никого.

Близкие – в заботах.
Муж мой – на работе.
Он приходит поздно.
Темень за окном.

Позабыты грозы.
Первые морозы
гибкой, мягкой лапой
трогают наш дом.

Словно первый иней,
в этот вечер синий
первая тревога:
скоро ляжет снег.

Скоро от порога —
зимняя дорога.
Тёмный след на белом —
уходящих след.

Вечер, наблюдатель
жизни повседневной,
отмечаешь строго
труд мой и грехи.

Вечер, собиратель
дани ежедневной,
не казни тревогой.
Вот тебе стихи.

На свете стало очень мало
людей, читающих стихи.
Они одеты не по моде,
по-старомодному тихи.
Они удачливы не слишком,
живут немного невпопад,
их сберегательные книжки
хранят не слишком крупный вклад.
Они поверили поэту.
Он перед ними виноват?

Снова я взялась за пяльцы
и за голубую нить.
Знаю, мне помогут пальцы
душу в мире сохранить.

Вышиваю птичек юрких
трёх – на розовом кусте.
Не с судьбой играю в жмурки,
просто холод загустел.

Шаг за шагом,
вздох за вздохом,
за стежком идёт стежок.
Только что мне было плохо,
но слагается стишок:

вышиваю – выживаю.
Ремесла вкусив, пою:
Ничего-то я не знаю
про себя и жизнь свою.

Нужна ли слава? А, пожалуй, нет.
А только – цель, привычные заботы,
Да эта старая, забытая работа…
Не нужен вовсе личный кабинет.

Не нужен даже друг, в конце концов…
А просто надо жить в краю отцов
И слышать шорох, шелестенье Книги,
Читаемой народами взахлёб.

Предвосхищать стремительность сюжета,
Пить воду с хлоркой,
смаковать свой хлеб,
И видеть зори, что пылали где-то…
(А может быть, им это предстоит?)
Брести среди пространств, где темнота
горит,

И чувствовать,
Что выше счастья
На этом свете нет.
И ощущать, что частью
Живого мирозданья состоишь…
В душе – покой. И за окошком – тишь.

Мой хороший, мой ласковый, милый,
Если б знать, сколько сил,
сколько силы
Жизнь берёт за любовь, то в округе
Отказались бы все друг от друга.

Хорошо, что не знаем заранее.
Холодком холодит утро раннее,
И такие туманные дали,
Что предвидеть мы сможем едва ли.

Ах, какая нарядная проза:
Муж, домой приходящий с мороза!
Вот и мне примерещилось счастье —
Гость лукавый и вовсе не частый.

В нашем доме, где грустно и тесно,
Вот и счастью находится место.
И тревожно немного, и зыбко
От твоей чуть печальной улыбки.

Я думала, что только я
ранима, беззащитна,
а про тебя я думала:
закованный в броню,
и вот стою перед тобой
растерянно и грустно
и ничего не говорю,
уже не говорю.
Боюсь смотреть в твои глаза —
в них столько робкой боли,
что легче отвернуться.
мне стыдно и смешно.
Зачем же ты ко мне пришёл?
Ну кто тебя неволил?
Да не смотри ты на меня!
А посмотри в окно:
Выходят дети из кино.
Они болеют часто.
Повсюду – слякоть,
снега – нет,
зимою – эскимо.
Стоят панельные дома,
автомобили мчатся…

Какая может быть любовь?
Где в этом мире счастье?

Ты молча смотришь на меня.
А я смотрю в окно.

Как счастливы счастливые!
Счастливой ты была.
На солнышке лежала.
И по реке плыла.
В глазах любимых видела
лучистый, ясный свет.
Ты счастьем зарядилась
на много-много лет.
И будет много солнца
ещё в твоём дому.
Ну почему ты плачешь?
Тебя я не пойму.
Объелась ты, объелась:
счастливою была —
на солнышке лежала.
Вдоль берега плыла.
И ласточки летали
тебе, дурной, вослед.
Перекормили счастьем
тебя на много лет.