Владимир Ноговицын - Взамен обелисков – кресты

Что поделать, приказ был дан.
И разорвана тишина.
Место действия – Афганистан,
Место плачей – наша страна.

Он идёт, не жалея ног.
В сердце вновь у него боль.
«Что же ты не спасся, сынок?
Что случилось тогда с тобой?»

C фотографии смотрит сын:
Не состарится никогда!
Говорить бы, как раньше, с ним…
Не получится, вот беда!

Годы движутся и летят,
Оставляя эпохе след.
Было б сыну за пятьдесят.
Навсегда сыну двадцать лет.

…А деревья тянутся в вышину.

Видно, всё-таки
Вышибло мозг
Этим разным
Чинушам завзятым,
Коль медали
За выводы войск
Принимают
К торжественным датам.

Да какое же тут торжество,
Если флаги спускают пониже?!
Скорбный день
У Солдата того,
Кто там был,
Воевал там
И выжил!

А кому не случилось
Дожить
(Раз судьба —
Ничего не попишешь),
Тот давно —
Без медалей! – Лежит
На сугробных,
На снежных кладбищах.

С большим трудом перенесли беду
Родители, что с сыном умирали:
Украли орден – Красную Звезду,
Из-под замка квартирного украли!

Вопрос сначала: «Как они могли?!»
Не находилось на него ответа.
Нет, не награду – больше – унесли!
В сознанье не укладывалось это.

На стенке фотография – портрет,
А на столе – бумага из конверта.
И трудно верить в то, что сына нет,
Что награждён за подвиг, и – посмертно.

В печали мать. Отец болезным стал.
И скорбь ночами долго их тревожит.
Что орден?! Он – ни дать ни взять – металл!
Он сына дорогого не дороже.

Наградою за тот, последний, бой.
Как память, от которой стало лихо.
…Лишь свет звезды небесной, свет скупой,
Не греет – пусть! – но пожалеет тихо.

Ты не ставил ни точек, ни запятых,
Был и странен подчас, и смешон.
И тебя не причислят к лику святых:
Ты с Земли в эту землю ушёл.

Из бетона пока постамент не отлит:
Ах, зачем же пугать тишину?!
А «Ничто не забыто, никто не забыт» —
Это всё про другую войну.

Вянут снова цветы, остывшие
На морозе февральском яростном.
Без войны на войне погибшие
С фотографий посмотрят радостно.

Будто вновь у своих родителей
Попросили за всё прощения.
Скажут: письма почаще шлите нам;
Ждите скорого возвращения.

Жить да жить им! Сложилось ладно бы,
Даже лучше, по всем понятиям.
Но земля приняла прохладная
Навсегда сыновей в объятия.

Неутешно ты, горе вселенское!
Время выпало беспокойное:
То афганская, то чеченская —
Вперемежку с другими войнами.

То конфликтная, то убойная,
То победная, то позорная…
Вот солдату досталась вольная —
Эта весточка похоронная.

Эта весточка, эта весточка, —
Строчка тянется, строчка длинная…
И склонилась пониже веточка
Тополиная, тополиная…

Её почки сонливо смежились.
Небо ясным быть – надо ж! – вызвалось.
И заснеженность, и заснеженность.
А на чёрной табличке – изморозь.

Имена родных и фамилии,
Хоть свои, но чужие вроде бы.
…А в природе полно идиллии.
Только грустные все мелодии.

И цветы там лежат поникшие:
Прихватило февральским холодом.
Без войны на войне погибшие
С фотографий посмотрят молодо.

Ничего не бывает вечного…
Но черта проступает чёткая.
Жизнь обычная человечья
И без боен, как есть, короткая.

Но, как раньше, шагаем строем мы,
Стало быть, ко всему привыкшие.
Сколько станет ещё героями?

…Жили-были солдаты бывшие.

Запахи всюду прели
Поздней поры апреля.

Чёрная речка – название,
Просто она темноводная.

С ней сейчас за компанию
Катится даль свободная.

Плещется ширь весенняя
И за кусты цепляется…

Мирное, не военное,
Прошлое отражается.

Кажется исключением
Жизни иной течение.

Стала земля нарядной —
Зелень мелькает звонкая,

Тянется над воронками —
Бомбовой и снарядной.