Владимир Ноговицын - Взамен обелисков – кресты

Напомнить бы толерантистам [7]этим,
Которые на выдумки легки,
Про то, как жутко умирали дети
И вместе с ними гибли старики.

Все наши правды никудышны, верно?
Кому в карманы дань рекой течёт?
В цене теперь и доллары, и евро,
За них и палачам – большой почёт!

К врагам своим скорее обозначьте
Сочувствие. А не наоборот.
По извергам взгрустните и поплачьте
В Победы нашей юбилейный год!

…Там по-немецки чисто, аккуратно
На кладбище, как говорят, мирском.
И многое становится понятно
О наступившем времени другом.

…И словно проявляется из вьюг,
Из прошлого – и кстати, и некстати —
Германская табличка «Peterburg»,
Ещё с войны дорожный указатель.

Недалёко отсюда до Мги.
И на старой средь леса поляне
Ты поярче костёр разожги:
Пусть светлее немножечко станет.

Пусть сосновые ветки горят!
Пусть вздымается жаркое пламя!
Мы почувствуем взгляды солдат,
Как они наблюдают за нами.

Померещилось: тени видны.
И биение слышимо сердца.
К нам прибились они из войны.
Молча просят: «Пустите погреться!».

Будет думаться снова о ком?
О ровесниках наших погибших.
Может, кто-то моим земляком
Был? Не тот ли, который поближе?..

И в кровавых бинтах паренёк,
Что склонился к берёзке устало…
В сорок третьем он выжить не смог,
Или раньше его там не стало?

Это он или кто-то другой
Лишь вздохнул: «А пожить бы охота…»,
Умирал под вечернею Мгой
И в Синявинских вязнул болотах.

Это он! Это он! И они
Воевали. И гибли. И жили!
Торопили отчаянно дни
И себя никогда не щадили.

Недалёко отсюда до Мги,
Близок путь до железной дороги…
Но пути здесь другие легли.
Здесь пристанище воинов многих.

Оттого с тех времён до сих пор
Виден издали, всеми замечен,
Разгорается в небо костёр,
Как огонь нашей памяти Вечный.

И наступит опять тишина:
Не до песен уже и беседы.
…Возвращается снова весна.
Приближается праздник Победы.

А война
когда-нибудь
закончится…
Завершить её скорее хочется,

Ощутить и пережить мгновение
Выстрела военного последнего.

И пошли бы в сторону обратную
Люди, что отныне станут братьями.

Разбрелись бы в годы обозримые
По домам – родные и любимые.

Все они, не званные героями,
Шли бы так, колоннами нестройными.

Хорошо идти, легко им вроде бы
Босиком – не в сапогах – по Родине!

Чтобы взгляды резало от сини
Тех небес единственной России.

Но повсюду видные отметины
Пулевые, что в деревья въедены.

И навряд ли зрелище приятное —
Поле, что распахано снарядами…

Там леса испещрены воронками…
Но слышны, представьте, трели звонкие.

Слышать над собою пенье птичье
Хорошо, но всё же непривычно!

Принимать прямую данность эту:
Мол, была война, и больше – нету!

Размышлять: досталось много лиха нам!
До слезы.
До ропота.
До выдоха…

А войны скупая правда
Сохраняется не в тайне.
У безрукого солдата
Водка плещется в стакане.

Кто-то музыку играет,
Надрывая фортепьяно.
Кто-то снова отмечает
Выход «наших» из Афгана.

И кричит калека рьяно,
Словно ту команду: «К бою!»
Незалеченные раны
Носит он всегда с собою.

«Надо выпить. Выпить надо,
Чтобы было всё в порядке…»
У безрукого солдата
Вместо рук одни культяпки.

…За окошком вьюга воет.
Взгляд солдат поймает строгий.
И «афганца» успокоит
Инвалид другой – безногий.

От стола («Пора нам, что ли?..»)
Приподнимутся устало.
Скрип протеза, скрипы боли.
…Мало водки. Водки мало!

А деревья тянутся в вышину —
Долгожители, может быть.
Вспоминал отец про войну,
О которой нельзя забыть.

И всё время – всегда один,
Даже если всегда с людьми.
На войне той остался сын,
В невоенные как бы дни.