Сергей Коняшин - Бригантина в песках

2 марта 2005 г.

г. Москва

Поглаживая ровные квадраты

Ребристой металлической рубашки

Ещё не расчекованной гранаты,

Молился я, чтоб не было промашки.

В моих ногах угрюмой болью ныли

Неглубоко засевшие осколки,

И выбивал пучки бетонной пыли

Из стен свинец, пока мы не умолкли.

Мне в жизни убивать не приходилось –

И на друзей взглянул я виновато,

И в дальний угол тихо откатилась

С невырванным кольцом моя граната.

Нас на руинах дома окружили,

И снайпера в прицелах нас держали.

Мы друг за другом молча выходили

И обречённо руки поднимали.

В плену меня держали не со всеми,

В другом подвале, маленьком и чистом.

Я по-арабски объяснился с теми,

Кто в нас стрелял, что я был журналистом.

Меня стерёг муджáхид из Кабула,

Шутил о смерти весело и тонко.

И как-то раз в подвал мой заглянула

Худая смуглолицая девчонка.

Она была сестрой сторожевого

И показала щели под стеною,

Сказала, что к побегу всё готово,

И она хочет убежать со мною.

Она пришла в условленное время,

Взяв АКМ, штык-нож и две гранаты.

Но чей-то стон прошил ночную темень.

Она сказала: «Это русские солдаты».

Был взгляд её решителен и светел.

Но я до хруста сжал цевье руками,

Дослал патрон в патронник и ответил,

Что соглашусь бежать лишь с пацанами.

Она сняла засовы с их подвала,

Но её тут же высветил прожектор.

В моих руках гашетка заиграла,

Указывая пулям нужный вектор.

Она уйти ребятам помогала,

А я их прикрывал из автомата,

Когда, крутясь, мне под ноги упала

Та, мной не применённая, граната.

6 апреля 2005 г.

Москва

Песня

Яркий свет из чужого окна

Льётся крымской коллекцией вин.

Ты, быть может, сейчас не одна.

Ну а я, как обычно, один.

Ты, конечно, сейчас не одна, Ты, конечно, сейчас не одна,

Это я, как обычно, один. Это я, как обычно, один.

Я тебя разбудить не боюсь.

Как и я, ты, наверно, не спишь.

Просто я позвонить не решусь,

А сама ты мне не позвонишь.

Я тебе позвонить не решусь, Я тебе позвонить не решусь,

А сама ты мне не позвонишь. А сама ты мне не позвонишь.

Мне бы лечь и укутаться сном,

Никого в этом сне не любя.

А я, глупый, листаю альбом

И подолгу смотрю на тебя.

И зачем я листаю альбом? И зачем я листаю альбом?

И зачем я смотрю на тебя? И зачем я смотрю на тебя?

Гаснет яркий спасительный свет.

Силуэты сбегают во тьму.

И теперь на одной из планет

Оставаться совсем не к чему.

Ведь теперь на одной из планет Ведь теперь на одной из планет

Без любви не прожить одному. Без любви не прожить одному.

19 апреля 2005 г.

Москва

Я давно не оценивал трезво,

Чем живу я и кто я таков,

Задыхаясь от приторной безво-

здушности злых городов. здушности злых городов.

Желтизна ровных стен, как лифофа 21 21 Лифофа – покрывало, в которое заворачивается покойник у мусульман. , –

И хоть Бога, хоть чёрта зови –

Грубо кутает в стылую офа-

льшивленность лживой любви. льшивленность лживой любви.

С ней немногим смириться легко без

Лицемерных речей, и свинец

Заполняет под плеврами обез-

душенность слабых сердец. душенность слабых сердец.

Но тем сердцем ни пригоршни снега

Не растопишь, чтоб стало теплей

В подлых хитросплетениях мега-

полисных шумных огней. полисных шумных огней.

Там, где наглость считают отвагой,

Не случится отважным быть мне.

И тем лучше – поскольку здесь благо-

родство не в высшей цене. родство не в высшей цене.

13 июня 2005 г.

Москва

Наше судно море разрезало

Пенною кильватерной струёй.

Волны колотились в борт устало.

Чайки вились низко над кормой.

Берега в тумане растворялись,

Но, как будто шторму вопреки,

Над морским простором заострялись

Куполами в небо Соловки.

16 июля 2005 г.

т/х «Василий Косяков»,

Белое море

Каждый шаг – наугад.

Каждый пень – как капкан.

В рёбра давит приклад.

Тело вздулось от ран.

Лес сомкнулся стеной.

И ни зги не видать.

А кто следом за мной,

Не могу угадать.

Там за левым плечом –

То ли друг, то ли враг,

То ли как-то ещё,

Только как-то не так.

Он идёт и молчит,

Мне в затылок глядя.

Его сердце стучит

Громче, чем у меня.