Сергей Коняшин - Бригантина в песках

И фрегаты заря.

Я считал силуэты,

Им в кильватер смотря.

Они все уходили,

А я был ещё жив.

Но меня превратили

В безобразный блокшив.

Океан, как собака,

Борт мне лижет волной.

Я от юта до бака

Полон злобы пустой.

Я обрюзг, я задохся

И слегка окосел,

Но бушприт не рассохся,

Гафель вроде бы цел.

Словно в раны, мне в щели

Солью жжёт горячо.

Да, порвало брамсели,

Но не вечер ещё.

Меня в море отыщет

Одноглазый пират

И на рваное днище

Нашабашит заплат.

Вновь откроются люки,

Растрясая песок.

Вздернут крепкие руки

Черный флаг на гюйсшток.

Мне полезет на ванты

Вся портовая рвань,

Чтоб настроить секстанты

И расправить бизань.

Напрягутся марсели –

Сухожилия рей –

И сорвут меня с мели

На просторы морей.

Что, не ждали подарка?

Я не так уж и стар,

Из торгового барка

Превратившись в корсар.

22 января 2007 г.

Москва

Не бывает побед и удач без потерь,

Вспомни наше портовое детство.

Не жалей, не сдавайся, а просто поверь

В неизбежное это соседство.

С нас от голода в детстве сползали штаны.

Помнишь, как мы еду воровали?

И широкие лезвия местной шпаны

Нас по всем подворотням искали?

Как дралиʹсь мы до пены кровавой во рту,

Как нам солнце лопатки коптило,

И как кто-то сломался, оставив мечту,

А кому-то терпенья хватило.

Вспомни Дрона, Калясю, Телётю, Шмеля.

Тяжелее, чем им, нам не будет.

Для того и нужна в океане земля,

Чтоб боролись со штормами люди.

16 февраля 2007 г.

Москва

Соль морская вгрызалась в раны.

Было лишь две заботы – или

Разгружали в порту бананы,

Или план во дворе курили.

В ход шли прутья, ножи и биты,

Когда здесь разбирались дети.

До сих пор кое-где залиты

Нашей кровью проулки эти.

Хорошо помнят те проулки,

Как с друзьями мы воровали

В магазине айву и булки

И почти на бегу съедали.

Уходили этапом воры

Малолетние – поездами,

А десант в Кавказские горы

Уходил своими ногами.

В ряд бойцы по шоссе шагали,

Нам их жалко и страшно было.

Мы всем классом им собирали

Сигареты, еду и мыло.

Матерился мужик в погонах,

Подгоняя их к жуткой смерти,

А назад везли в эшелонах

Грузы-200 и грузы нефти.

Объясняться предпочитали

Лишь отборным английским матом,

Что нам вкратце преподавали

Боцмана с миноносцев НАТО.

Они центы с бортов бросали,

Как индейцам – цветные ленты,

И смеялись, как вырывали

Друг у друга мы эти центы.

А без них было так обидно

Уходить, от досады мучась,

А ещё было очень стыдно

За никчемную нашу участь.

29 марта 2007 г.

Москва

Над горами повисла бора.

Тучи кутают срезы вершин.

Скоро в город ударят ветра,

Или ветер – такой здесь один.

Не какой-нибудь южный моряк

(То не ветер, а так – ветерок),

А такой, что сохой якоря

Разрывают подводный песок.

И когда он спускается вниз,

Упаси, Боже, встать в полный рост.

Если слышишь грохочущий визг,

Значит в городе главный – норд-ост.

С ним не надо играть и шутить,

И бояться не надо его,

Он живой и умеет любить,

И не предал ещё никого.

Если был бы он другом моим,

Я бы сразу взял в жизни своё.

Дружбой с сильным мы все дорожим.

Жаль, что я не достоин её.

21 апреля 2007 г.

Новороссийск

Сцена – очень тяжёлое бремя, но

Твоё имя – главная роль!

Всем актёрам страны одновременно

Не сыграть твою жизнь – и боль.

Ты один, кто узнал те количества,

При которых не нужен ад,

Когда струны, как ток электричества,

Бьют по пальцам, ложась на лад.

Ты на грифе гитары пульс Родины

Смог прощупать своей рукой,

Чтобы спеть о российском народе нам,

Как не смог бы никто другой.

Ты открыл в русском сердце отдушины,

Недоступные для других,

И на мелкие части рвал души нам

Твой охрипший от крика стих.

Ты сумел отстрадать и отмучиться

За потомков на век вперёд,

Но у нас, извини, не получится

За тебя завершить полёт.

25 июля 2007 г.

Москва

Николаю Х.

Не знаю, помнишь ли ты, брат,

Мерцание звезды

В четыре тысячи карат,

Смотрящей из воды,

Когда печальная Луна

Стелила свой узор

Дорожкой мимо валуна