Виктор Меркушев - Петербург в произведениях поэтов «Золотого» и «Серебряного» века русской литературы

Мир тебя не позабудет,
Воплощу твои мечты:
Будет время… Но что будет,
Знает Бог да знаешь ты!..»

В дымном городе душно,
Тесно слуху и взору,
В нём убили мы скучно
Жизни лучшую пору.

В небе – пыль, либо тучи,
Либо жар, либо громы;
Тесно сжатые в кучи,
Кверху кинулись домы;

Есть там смех, да не радость,
Всё блестит, но бездушно…
Слушай, бледная младость,
В дымном городе душно!

Скрывавшие восток густые
облака
Рассеялись в час утра понемногу.
Весь Петербург сбирается в
дорогу.
Через Калинкин мост
стремится, как река,
Народ к воротам
триумфальным.
Какие хлопоты жандармам и
квартальным!
Карет, телег, колясок, дрожек ряд
И без конца и без начала
К заставе тянется. Все за
город спешат, —
Как будто бы вода столицу
потопляла.
Везде встречает взор
Корзинки, узелки с съестным
и самовары.
Здесь песенников хор
Идёт под звук рожка,
бандуры иль гитары;
Там тащит римлянин
шарманку на плечах;
Здесь спор у мужиков зашёл
о калачах
И пряниках: они огромную
корзину
Рассыпали, запнувшись, на
траву.
Там, небо сброся с плеч,
поставил на главу
Атлант – клубнику и малину.
Но где нам дописать картину!
Жаль, что Теньер свой
карандаш
Не завещал ни одному поэту,
А взял с собой и кинул в
Лету.
Так сядем же скорей,
читатель добрый наш,
В карету,
И мимо ряда дач прелестных
и садов
Поедем прямо в Петергоф.

Руками сильными Самсон
Льву челюсти во гневе
раздирает.
Из зева пена бьёт, и грозно
зверя стон
Окрестности далёко оглашает.
Здесь возвышается
волшебная гора
И свой закон нарушила
природа:
Везде видна воды с огнём игра!
Уступы, лестницы кипят
толпой народа.
Пленяет взор и мрамор, и
коралл,
И статуи, и чаши золотые,
И льющийся блистательный
кристалл
Через узоры огневые.
Здесь роща тёмная сияет вся
в звездах;
Кругом алмазами, как яхонт,
пруд украшен.
Ряд огненных столпов, и
пирамид, и башен
Блистает в просеке и
смотрится в водах
Канала длинного. Вдали
чернеет море,
В равнине зеркальной своей
Строй отражает кораблей
В сияющем уборе
И восходящую сребристую
луну.
Звук музыки привлёк
дремавшую волну,
О берега она тихонько плещет.
Над гаванью сияет храм;
С треножника курится
фимиам,
И в небесах над ним царицы
вензель блещет.

Угаснули волшебные чертоги,
Пустеет Петергофский сад.
До городских ворот, во всю
длину дороги,
Различных экипажей ряд
Тихонько движется. Все
дремлют или спят.
Близ Стрельны в пень три
стали клячи, —
Ни с места, хоть убей!
«Правей возьми! Какие
неудачи! —
Ворчит в карете бас. —
Отворь-ка, Тимофей.
Жена, ведь вылезать придётся
из кареты!»
– «Ах батьки-светы!
Неужто с дочерьми тащиться
мне пешком?
Нельзя ли как доехать, хоть
ползком?»