И Кафаоглу - Современная греческая проза

Он набрал ее номер, но очень быстро разум одержал верх, и решимость исчезла.

Прекрасно, вот позвонит он ей, и что же он, ради всего святого, ей скажет? Что он умер и хочет сказать ей кое о чем, глядишь, и душа его найдет покой и сможет двигаться дальше? Скорее всего она бы ему не поверила, а вот его отец еще раз убедился бы в своей правоте, поскольку он только и искал повода, чтобы выставлять его психом, оправдывая таким образом свое решение забрать девочку с собой и провести с ней на острове последние десять лет. Нет, не мог он открыть ей правду. В конце концов, он не знал, сможет ли стойко вынести ее непредвиденную реакцию на известие о его смерти, какой бы та ни была.

Часы показывали час дня, и в такое время летом Елена уже должна была проснуться, если, конечно, не очень допоздна загулялась накануне, хотя обычно она не имела привычки этого делать. Он мог бы сидеть и часами рассматривать ее номер на экране своего телефона, стирать его и снова набирать, пока не примет решение, что было бы благоразумнее предпринять, но время теперь было для него непозволительной роскошью, поскольку для него оно уже давно прекратило свое течение.

И совершенно спонтанно он нажал на кнопку вызова. Если бы сердце у него еще билось, он уверен, что от напряжения у него ускорился бы пульс, возможно, у него даже закружилась бы голова от стресса, но теперь, когда он был мертв, ничто в его бездушном теле не могло выдать его чувств в тот миг, когда он подносил к уху трубку.

Елена не замедлила ответить на его звонок, как, собственно, и всегда до того. Она относилась с поразительным вниманием к телефонным звонкам: как от него, так и от Норы, и в те считанные разы, когда была занята и не успевала ответить, перезванивала почти сразу, словно боялась, что малейшее промедление самым неожиданным образом могло бы повлечь за собой катастрофу. Алкивиад списывал это на счет неуверенности, связанной с возрастом, и никогда не воспринимал как почтительное обращение к его персоне. Он был абсолютно уверен, что она никогда не заставляла ждать даже свою лучшую подругу, даже в самых легких их прогулках, и если бы она нашла себе парня, то обязательно всю ночь спала бы с мобильным в обнимку, чтобы быть всегда доступной, и что она не позволяла другим ждать ее ни секунды. Это ее чрезмерное желание угождать всем находящимся вокруг нее людям, вероятно, со временем должно было поблекнуть, по мере того, как она росла бы и приобретала уверенность, которой была достойна, принимая во внимание и то, что была она достаточно умной и интересной для того, чтобы вылизывать чужие ботинки, силясь понравиться, и если только сложные детские годы не нанесли ей такую сильную травму, что лишили ее возможности так естественно и ожидаемо развиваться.

«Я слушаю», – раздался с другого конца провода голос Елены, отличающийся чрезмерным и беспричинным желанием казаться как можно более вежливой и серьезной. Конечно, она знала, что звонил ей Алкивиад, но она всегда отвечала так нейтрально, вероятно, скорее от неловкости.

«Доброе утро, Елена. Как дела? Все хорошо?»

«У меня все хорошо, да, спасибо. А у вас как, все хорошо?»

Алкивиад мимоходом улыбнулся. Вопрос ее был совсем не смешным, напротив, он был наитрагичнейшим, но несмотря на все это вызвал у него неожиданную самоироничную веселость.

«Все у меня хорошо, – ответил он в итоге, хотя где-то внутри него и возникло беспокойство, поскольку ему пришлось соврать. – У меня сейчас не было дел, так что я подумал позвонить тебе и немного поболтать. Может, я тебя от чего-то отрываю?»

«Нет-нет, времени у меня предостаточно, я сейчас ничем не занята по утрам, у нас каникулы, – поспешила объясниться девочка с таким горячим желанием, чтобы он ей поверил, что это скорее походило на оправдание перед постыдным обвинением, а не на ответ на простой, формальный вопрос. – Так или иначе я буду ждать, пока проснутся остальные ребята, чтобы мы вместе пошли купаться, а это обычно случается только после обеда, так что до того времени я буду сидеть дома. Тренировки у меня уже закончились, так что большую часть дня я ничем не занята, по правде говоря».

«Тогда хорошо. А мой отец дома или вышел?»

«Он на работе, сейчас у него много работы», – сказала Елена. Отец Алкивиада вышел на пенсию уже примерно с год как, но и сейчас все еще заходил в офис мореходной компании, в которой он работал, чтобы помогать потихоньку своим старым коллегам, да и самому как-то проводить время.