Зинаида Миркина - Дослушанный звук

Как я люблю движенье мысли ввысь,
Вверх по стволам, к такому средоточью,
Где все пути незримые сошлись,
И можно видеть скрытое воочью
Очами Духа… Мир наш долюбя
До сердцевины, до сквозящей раны,
Втекает Дух внутрь самого Себя, —
В безмолвие сплошного Океана.

Как тихо!.. Тишина стоит
Как столб. И мир так неподвижен,
Что мы сейчас к Истоку ближе,
Чем тот, кто под плитою спит.
И Путь неведомый открыт,
Как грудь, и каждое мгновенье
Идет немое возвращенье
В себя. И что есть воскресенье,
Как не вот этот разворот
Души во весь небесный свод?
Развертывание тайной ткани,
Тех спрятанных в глубины дней…
И обонянье, осязанье
Всей бесконечности своей.

Душа была стволом древесным,
И мне дано сейчас узнать
Его и возвратиться вспять —
Войти в саму себя – воскреснуть,
И нет другого воскресенья,
Помимо этого, – Возврат
Внутрь каждого, кто был отъят
От сосен, неба и сирени.
Сирени новые цветы,
Их благовест благоуханный
Земли немолчная осанна
И птичий выкрик: Это Ты!
…
Но только надо никого
Не пропустить… Листочек каждый
Включить внутрь сердца своего. —
Да утолится в мире жажда!
Да отопьёт меня любой,
И станет снова сам собой.

Смиренье осени моей…
Листы, летящие с ветвей.
Пронзительная красота
Готового упасть листа,
И трепетная благодать —
Готовность всё, что есть отдать…
Хоть каждый лист мне дорог так,
Как Аврааму – Исаак,
Но всё-таки, мой мир земной,
Не встань меж Господом и мной…

И снова – угасанье дня,
Но перед тем, как мир покинуть,
Свет властно раздвигал меня
Он мял мне сердце, точно глину.

И с дрожью понимала я,
Что смысл всей жизни только в этом
Одном, чтобы душа моя
Дрожала от касаний Света.

Здесь тишина стоит такая,
Как будто мир пришёл к черте.
Жизнь совершенно умолкает
И зависает в пустоте.

И Дух в час высшего призванья,
Как ясной осенью леса,
Земные сбрасывает ткани
И примеряет небеса.

Они ему как будто впору.
И вот, в сияние одет,
Он сам сливается с простором,
В котором развернулся свет.

И пламя, вспыхивая всюду,
Пронзает нас то здесь, то там,
Как бы примеривая чудо
К земным трепещущим сердцам.

И в совершенном бескорыстьи,
В прозрачной лёгкости своей,
Как ангелы, ликуют листья,
Слетая в пустоту с ветвей.

Опять на блёклом небосводе
Открылся узкий тайный путь.
И жизнь в который раз уходит,
И Вечность к нам стучится в грудь.

В который раз нам брезжит снова
В щелях разреженных берёз
Наш смысл… но сердце не готово,
И – осыпь листьев, осыпь слёз…

Но, может быть, мир зыбкий лепит
Из этой осыпи Господь,
И вся Поэзия есть трепет,
С которым Вечность входит в плоть?..

Чуть-чуть березы пожелтели,
Лес только тронут сединой,
И золото пронзило зелень,
Как весть о глубине иной,
Как тайное напоминанье
О многомерности широт,
О том, что за земною гранью
Нас пламень негасимый ждет.

Пора земного увяданья,
Печали ароматный дым…
И листья раненые ранят
Дрожащим золотом своим.

О, голос боли постоянной!
Дрожание горящих слёз…
Благословенна эта рана,
Которую нам свет нанёс.

Сквозящий мир, сквозящий свет…
Что в нас сквозит на склоне лет?
В осенний наш, в прозрачный час,
Что тихо светится сквозь нас?
Когда скудеет естество,
Редеет лес, а сквозь него!..

Хрустальный день. Он весь отмыт
До блеска. И сквозь мир глядит
Бессмертие. Душа ясна
До обнажившегося дна.
И будто бы со всех сторон
Доносится чуть слышный звон
Хрустальных капель, и земля
Дрожит от звона хрусталя.
Тончайший благовест… Сейчас
Все смертное уйдёт от нас,
И ото всех пространств и лет
Останется хрустальный след:
Застывший звон, недвижный взгляд,
Каким бессмертные глядят.