Вокруг него
Призрак весны заплясал —
Поле битвы вновь стало обычным цветущим полем.
Зажурчали ручьи, и ростки
Потянулись сквозь землю.
Поднимались травы, сквозь твердую корку земли
пробиваясь, —
Но сквозь мундира полуистлевшую ткань проникнуть
были не в силах.
Травы толкали тело убитого вверх,
Но им было темно под мундиром, —
И погибли они.
А ведь рядом
Цвели подснежники и лилии луговые.
Но тут пробудились к жизни жуки и черви.
Лис они оказались хитрей,
В тающем льду труп мамонта раскопавших, —
Вечный источник пищи, месторождение плоти.
И начала земля пить мертвые соки…
Иоганна Шмидта из третьей роты сто пятьдесят
второго полка,
Насквозь пронзили высокие, сочные травы.
Кролики по нему пробегали частенько,
На зубы садились бабочки и стрекозы — да совы ночами
на нем отдыхали.
Никто его не нашел. От него
Остался лишь жестяной солдатский жетон.
Жетон подобрали в году две тысячи двести двадцатом,
Во время строительства игровой детской площадки.
Рядом стоял дом, там жили люди, любили и умирали. Рабочий
Выбросил прочь жетон — ржавый и бесполезный кусочек
металла.
Но совсем он исчез лишь через два года.
Он стал последним — ведь семеро тех, что погибли
с ним рядом,
Лежали глубже,
И раньше в прах обратились.
И долго еще в воздухе череп болтался —
Его подцепила вишневого деревца ветка,
А деревце выросло и зацвело — и, окруженный цветами,
Глядел он в небо,
Подбородка лишенный, ведь отвалилась нижняя челюсть
И на земле валяться осталась.
В городе Гисен, откуда он родом был,
О нем сначала печалились,
А потом позабыли, —
Пришли тяжелые времена, и стало не до того.
И только мать его говорила порой:
Хорошо, мол, сделал,
Что вовремя умер
И не увидел, какой наступил кошмар.
Конечно, в душе она так не считала.
Сына она пережила только на семь лет.
Из наследия Ремарка, так же как из других источников, известно около двух-трех тысяч персон и организаций, с которыми он вел переписку: возлюбленные, друзья и подруги, знакомые, издатели и издательства, включая литературоведов, поклонников и государственных деятелей. Хотя в наследии Ремарка сохранилось около трех тысяч писем к нему , до нас дошло лишь небольшое количество экземпляров, прежде всего машинописных копий или только черновиков писем, самого Ремарка. Так как Ремарк только в редких случаях делал машинописные копии или списки своих писем, остались, как правило, его корреспонденции в руках адресатов, в различных учреждениях, или их архивах, или в наследии его адресатов.
Число отдельных корреспонденций весьма различно и колеблется от единичных писем и ответов на них до пакетов в несколько сот страниц (включая телеграммы, поздравительные открытки и т. п.); общее количество писем, написанных Ремарком, неизвестно, но могло насчитывать десятки тысяч. По причине сильной разбросанности корреспонденций и большого числа адресатов до сих пор остается известной только часть этих многочисленных переписок. Также усложняет составление представительного собрания корреспонденций то, что некоторые важные и весьма значительные по объему письма не доступны для обозрения или публикации: это прежде всего касается переписки с Марлен Дитрих (около трехсот писем; коллекция Марлен Дитрих, Берлин), с Полетт Годдар (около пятисот писем; наследие Полетт Годдар, Нью-Йоркский университет) и с агентом Феликсом Гуггенхаймом (количество неизвестно, предположительно несколько сотен корреспонденций; наследие Феликса Гуггенхайма, Ким Гуггенхайм, Лос-Анджелес). Местонахождение наследия первой жены Ремарка Ильзы Замбона известно, но доступ к нему, к сожалению, до сих пор невозможен. Он затруднен вследствие неприемлемой ценовой политики владельца наследия и отчуждения уполномоченного аукционного дома. Другие корреспонденции не доступны на основании защиты личных прав. Поэтому, как следует из дневников Ремарка, из сотен писем, адресованных Наташе Палей, дошло до общественности благодаря аукциону всего одно, которое находится в предложенной здесь подборке.
Дальнейшие корреспонденции являются по различным причинам определенно потерянными: переписка с концерном «Улльштайн» до 1933 года и содержащиеся в ней до десятка тысяч откликов на книгу «На Западном фронте без перемен» была сожжена со всем архивом Улльштайна во время Второй мировой войны. Архив издательства Курта Деша попал после ликвидации издательства в руки некого антиквара, после чего теряются все его следы. Он считается потерянным. Потеряны предположительно также не столь обширные корреспонденции, среди которых переписка с Маргот фон Опель. К этому надо добавить, что Ремарк сам время от времени уничтожал материалы (письма и рукописи, например, дневниковые записи от 15 и 17.12.1936).
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу