Эрих Ремарк - Я жизнью жил пьянящей и прекрасной… [сборник]

Через полчаса Амерсфорт*. В. д. В. на перроне. У де Витте. П. ждала там; она приехала из Амстердама. Отличный морской язык — под завесой дождя назад в Амстердам.

На следующий день обедали в отеле «Амстель» с В. д. В. (несколько дней до этого там же с П.). Просторные, светлые, прохладные комнаты из другого времени. Вечером П. устроила вечеринку в «Бали» — были В. д. В., Боумистеры, Фохи и Карола Шу — с большим успехом. Блюдо риса со всеми возможными к нему добавками. 6-го вылетели, в десять с половиной утра, часом позже во Франкфурте. Остановка. Голубые бассейны с фонтанами. В два часа в Милане. Полет через Альпы; вначале облака, потом горы — белая Монте-Роза, сияющая на солнце. Затем Лаго-Маджоре, волшебно, Локарно, большой бассейн, берег, тепло, солнце, слева Луганское озеро, прекрасное и южное. На такси в Порто-Ронко; около пяти. Роза встретила, держится*. Вечер дома.

На следующий день голубая погода; вечер с Гр. Диспекер и Блюмхен в «Изоле», где они отказались есть филе, найдя его слишком жестким. Дай Бог, чтобы им больше ничего более жесткого на зуб не попадалось. Следующий вечер с Олли и Эллен Вотье и другими на вечеринке с коктейлями у Зульцеров. Рассказы о садах и садовниках, потом к Локанда Свиццера, второй этаж, большой фейерверк в Асконе, праздник озера, многочисленные фонари, скопление лодок, все освещено, небо, вечер, чудо. Воскресенье с Олли и Эллен, Катериной Калт и Сенчио Висконти, впервые здесь (при этом новый муж Эллен). Потом в «Жиардино», Бриссаго, новый ресторан, который заманивает к себе блинами, фламбированными персиками и т. п. В понедельник вечером дома. Пролетающие дни — еще не работал*. Один день в Локарно. П. купила мне ботинки, шланги для сада и т. п. Один день с Файльхеном. Вчера коктейли у Швайтцера. Золовка Аниты и ее муж, Эрнст Бирляйн из Мюнхена, потом в «Каса» Людвиг с новым владельцем, антикваром Верне, с наполовину парализованным лицом, его жена Жермен, художница, богема, грязная, опустившаяся. Несколько напоминающая Лулу Лазар, при этом племянник из Америки.

Удивительно странное дело с воспомианиями о первом муже Людвиге. Около двух ночи домой.

Похудел на шесть фунтов. Благодаря диете.

Все еще не работал. Кажется, так и дальше. Никогда не бросаться сразу. Работа — да, но никогда не заниматься халтурой.

Озеро сияет, дымчатое на солнце. Поливали сад, новый садовник на виду, найден по случаю, дирижирует с бойкой уверенностью.

05.10.<1953. Порто-Ронко> понедельник

Немного поработал*. Сильный дождь. Приспособился дома; внизу. Вверху каменщики, маляры. Все еще не закончено. П. получила новую машину, «Ягуар», спортивный, в воскресенье. Деш в издательстве «Мир в книге»*, «Триумфальная арка» вышла в сокращении без моего ведома. Отношения прерваны. (Ждал, пока деньги за это пересекли границу.) От Шерца (издателя, который расторг договор на «Искру жизни» из страха перед немецкой реакцией на нее) поступил запрос на новую книгу с обоснованием, что другие издатели покупают книгу, не читая ее, что вредит авторам, а он , напротив, сначала изучает и потом делает предложение. Как раз первое он сам и сделал.

09.12.<1953. Порто-Ронко>

Закончил наконец книгу*. Решил не ехать вместе с П. в Париж, Лондон — останусь здесь, все закончу.

Сегодня звонок от Марианны Файльхенфельдт. Вчера умер Файльхен. Кровоизлияние в мозг. Она была в Париже. Ф. вечером вдруг упал; сын доставил его в клинику, где он ночью умер.

10.01.<1954. Порто-Ронко> воскресенье

Получил от П. рисунок (классицист) Пикассо. Рождественский подарок. Клее «Розовая ведьма»; для ее комнаты. Марло «Голос тишины»*. Хорошие репродукции; слишком много фрагментов, которые соблазнительно искажают картину целого. (Мы живем в век фрагментов и набросков.) Книга с фотографиями из немого кино.

Днем у Шпека. Тихая сиеста напротив корабля. Господин Румпель из радио «Монтесенери». Просмотрел первые десять страниц*, на десятой запнулся. Сегодня снова вернулся. Сомневаюсь, все ли сделал правильно. Желание идти дальше, слишком переполнен другими вещами. Хватит о мрачных временах. Хватит?

Размышлял о своих комплексах. Решил, что один из них, более сильный, связан с книгой «На Западном фронте без перемен» и ее успехом. Не иметь к этому отношения. Не быть литератором. Чтобы не быть оцененным как не стоящий в литературном отношении журнальный сочинитель. Таковым являться. Много работы потратить ради этого. Наблюдал, как, несмотря на толстокожесть, критики этого толка заставляли меня задуматься. То, что я опускаю, вычеркиваю, и есть настоящая литература. Все-таки я мог бы и это; ужас перед психологическим романом, очищением, описанием. Но тогда это были бы пьесы в форме романа. Почему бы тогда не сразу пьесы.