Эрих Ремарк - Я жизнью жил пьянящей и прекрасной… [сборник]

Торберг, письмо с вырезками о книге Хемингуэя*. Сообщат мне, если определятся с поездкой. До сих пор были не самой хорошей компанией — я отказался раньше ехать с ними в Голландию. Нужны деньги на билеты. Также противно, как все остальное. Обиделись. На мой звонок даже не подошел к телефону. Я ждал письма. Еще одна попытка дать мне знак; возможно, даже легкий стыд: нет денег, нет больше и дружбы.

Кажется, наступает время для чего-то подобного. Тест, чтобы доказать, что за последние шесть месяцев как будто что-то выиграл. Надо спокойно, без раздражения и размышлений отбрасывать все, что вызывает подобные претензии.

Видел ландыши в цветочной лавке. Сопротивлялся искушению послать их Наташе.

Слушал вчера отрывки из «Карнавала» Шумана. Вспомнил свою Хакенштр.*, рояль; ноты; Шуберт; Бетховен; Шуман — зов юности, издалека, то, о чем я мечтал в шестнадцать-двадцать лет, отброшенный оттуда, от этих чувств, каштаны в саду напротив, вечера, сирень, сентиментальность. Путь назад. По крайней мере, один шаг навстречу прошлому.

Сегодня в музее «Метрополитен». Посмотрел шесть картин*: Ван Гог, два Сезанна, три Дега. Ковры. Хотелось отвлечься от дурного вкуса Петер, Торберга и моей на это реакции. Немного помогло. Благодарение дню сему.

02.12.<1950. Нью-Йорк>

Вчера весь день провел в движении. Еще неожиданности. Вечером у Капланов. Осмотрел изменения в доме. Телевизор; бои. Покой добродушной буржуазной семьи.

Световые соты небоскребов, со стороны Ист-ривер. Хрупкие, если бомбы.

Наступление Китая на Корею продолжается. Макартур против ограничения ООН. Китайская комиссия в ООН. Политическая ошибка: не признавать Китай и держаться Чиянга. Примерно то же, как если бы признать группу царских офицеров представителями России.

Хатха-йога: духовное влияние может изменять физическое состояние, и наоборот. Приведи себя в телесную расслабленность: духовная тут же последует, молчи о том, о чем не хочешь слышать, — и они тоже замолчат. Не буди их. Многое можно утопить в разговорах и рассуждениях; это проникает как пыль в легкие. Но надо всегда идти вперед.

06.12.<1950. Нью-Йорк>

Вчера днем в галерее Кенда. Через сумрачный город назад. Все еще не в себе. Пытался заснуть. Гонка за друзьями. Обнаружил, что их осталось мало. Что за год со многими возникли проблемы: Эллен, меньше с Анитой, добавим Купфера, Петер, Торберга. Теренс* умер. Мало кто остался, и не столь важные. Говорил по телефону с Беттиной, Маргот, Рут Мартон. С кем провести вечер? Эхо старой паники. Нашел Карен.

Поздно к вечеру Наташа послала раннего Сера (от Делиуса, Колл. Фенсен). Надеюсь, он подлинный. С ландышами, которые были заказаны и дошли. И письмо, о котором я так давно думал. Она позвонила. Не застала меня. Я перезвонил ей. Поблагодарил. Разговор: я раньше всегда проводил с ней ее день рождения, потому что ее муж почти всегда бывал в отъезде. Было бы очень необычно увидеть ее снова после всего. Она: «Вы мне говорили, что стали мудрее». Я: «Для этого было время». Она с энтузиазмом согласилась. Может ли она позвонить? «Да».

Вечером с Карен в «Павильоне». Намеренно. Все еще путь через Пятьдесят пятую улицу*. Карен сказала, что я должен считать себя более серьезным. Искать помехи, которые мне этого не позволяют. Самоуважение. Не позволять себе унижать себя, также как и своего друга. Находить причины, почему я поступил так. Держаться подальше от идиотов. Зачем? В чем смысл? Исследовать. Тогда что-то получится.

Пили «Невшатель». Вино притупляет меня. Не делает ум острее. Встретил Дороти ди Фрассо, Бемельманов, Розенблаттов, Долли Донохью. Проводил Карен домой пешком. Ясный, ясный вечер. Обратно. Естественно, по Пятьдесят пятой улице. Снотворное. Блаженство, иногда. Господь, дай мне чуть больше покоя.

Карен: пустая жизнь. Я: «Будь мне примером». Зачем в ночных клубах, на вечеринках растрачивать свою жизнь, старательно при этом избегать работы, себя, многого другого.

Лучший выход: если так случилось, что-то из этого вынести. Книга: о человеке, который бежит (спасается) от самого себя.

То же самое: Наташа. Историю использовать как сюжет для книги о любви* (как планировалось в Европе).

Трудности: рефлексия, почти никакого действия.

Рассказы. Идеи к фильму. Все теперь стараться делать плодотворным, где тяжесть книги давит несколько меньше.

Эттли, премьер-министр Англии, здесь на переговорах с Трумэном. Почти уже по-диктаторски. Слишком много мощи для одного человека. Даже в Америке. Прежде всего здесь. Вопли сенаторов и т. д. Чудовищны в своем невежестве. Надо использовать бомбы. Надо бомбить Москву! Ничего не ведающие крикуны. И они правят.