Алексей Букалов - «Берег дальный». Из зарубежной Пушкинианы

Вскоре в Италии появились первые статьи и рецензии, сопровождаемые и первыми переложениями Пушкина на итальянский. Вальтанколи Монтазио опубликовал серьезный разбор творчества Пушкина, росло число переводов: от Роккеджани и Боччеллы, первооткрывателей пушкинской лирики, до Делатре и Чампи. Антонио Роккиджани выпустил в Неаполе в 1834 году «Кавказский пленник». Эта же поэма в анонимном переводе (его автор указан как toscano, тосканец) появилась на итальянском языке в Одессе в 1837 году. Два года спустя Микеле Санторио публикует в Милане прозаические переводы «Русалки» и «Песни о вещем Олеге», а затем там же, в журнале «Fama» («Слава») напечатан перевод «Пиковой дамы» [979].

Благодаря обстоятельным изысканиям Н.П. Прожогина, итальянских ученых Клаудии Ласорсы и Стефано Гарзонио и других исследователей, мы имеем возможность довольно полно представить себе начальный этап знакомства Италии с пушкинской Музой [980].

В 1835 году маркиз Чезаре Боччелла, тосканский литератор, издал в Пизе отдельной книжкой перевод поэмы И.И. Козлова «Чернец». Затем он выпускает (уже после смерти Пушкина) сборник под названием «Четыре главные поэмы Александра Пушкина, переведенные Чезаре Боччеллой» (1841). В него вошли «Бахчисарайский фонтан», «Кавказский пленник», «Цыганы» и «Братья разбойники». Пушкинские тексты переложены белыми стихами. Обращает на себя внимание парадоксальное отсутствие в сборнике «Евгения Онегина». Его объяснил в предисловии сам переводчик, назвав пушкинский роман в стихах хотя и «неподражаемым и точным», но все же лишь «живописанием нравов провинции, весьма далеких от утонченности нравов больших городов, в глазах обитателей которых первые, часто несправедливо, выглядят столь смешными». По мнению Боччеллы, роман Пушкина, «как и романы Булгарина, вещь сугубо местная, которая никогда не могла бы представить всеобщего интереса для публики, не знакомой с Россией [981]. Думаю, «неистовый Виссарион» с таким отзывом не согласился бы: он-то считал пушкинский шедевр « энциклопедией русской жизни »!

«Не будем слишком строги к Боччелле, – справедливо предлагает Н. Прожогин. – Cам он не знал русского языка и о содержании произведений русских авторов первоначально мог судить только по пересказу… Работая над переводами, Боччелла пользовался тем, что теперь называют подстрочниками». Сам переводчик в предисловии к пушкинскому изданию заявил, что «…наше почти полное незнание речи Пушкина не показалось нам непреодолимым препятствием». Переводы Боччеллы, впрочем, выдержали испытание временем: итальянский русист Клаудиа Ласорса отмечает, что они «и сегодня читаются с увлечением, ибо исполнены поэтическим и романтическим трепетом». Среди тех, кто делал для Боччеллы французские подстрочники, – Елизавета Шереметева (урожденная Мартынова) – родная сестра Николая Мартынова, чья дуэль с М.Ю. Лермонтовым в 1841 году завершилась трагической гибелью поэта. (Она умерла в 1891 году и похоронена в Риме на «некатолическом» кладбище «Тестаччо».)

Боччелла предложил читателям выразительный портрет поэта: «Александр Пушкин был человеком скорее маленького роста, внешне некрасивым, имевшим что-то странное в облике; он происходил от негра и сохранил типичные черты негритянской расы, то есть курчавые волосы, пухлые губы и приплюснутый нос. Его глаза от этого были не менее прекрасны и искрились живейшим огнем». Одно время высказывались предположения о личном знакомстве Пушкина и Боччеллы, но пока факт поездки итальянского маркиза в Россию нельзя считать доказанным [982].

Скорее всего, описание Пушкина сделано со слов других русских знакомых Боччеллы, а таковых Н. Прожогин насчитал аж 120 человек! В библиотеке поэта на Мойке сохранилось издание упомянутого нами перевода Боччеллой поэмы Козлова «Чернец» с дарственной надписью на обложке: «А M-r Pouschkin» – «Г-ну Пушкину [983].

Приведем и характеристику пушкинской поэзии, данную Боччеллой: «Простая по форме и далекая от всякой тени выспренности, его поэзия, по словам русских, является по языку подлинной музыкой и звучит очень нежно даже для иностранного уха», и добавляет, что Пушкин «обладал тем, что могло бы быть названо трудолюбивой легкостью. Наделенный умом обширным и наблюдательным, он быстро схватывал, но много размышлял над исполнением». И далее: «Пушкин был общепризнанным гением, одним из немногих поэтов, которые оказывали столь мощное воздействие на массу своих современников, что они могли еще при жизни получить в награду их самое восторженное восхищение; его смерть была оплакана как подлинно национальное бедствие и оставила невосполнимую пустоту в русской литературе». (Перевод с итальянского Н. Прожогина.)