Николай Доризо - Я сочинил когда-то песню

Дорожки в скверах почернели,
Бушует в рощах листопад,
А у Кремля
прямые ели
В надежной зелени стоят.

Они пробьются сквозь метели,
Сумеют молодость сберечь
И никогда не сбросят с плеч
Свои зеленые шинели.

Вчера
Сто раз
ты правым был,
Вчера
Сто раз
ты мудрым был.
Чего ж еще?!
Но все же,
все же
Сегодня б
Ты не так
любил,
Сегодня б
Ты не так
творил,—
Недаром
день
тобою
прожит.
Гремел
недаром
майский гром,
Недаром
утренним дождем
В твое окно
заря стучала.
И за день
Мимо круч родных
Недаром
Столько волн донских
Ушло
к азовскому причалу.
Кричали
чайки
на лету,
И пели
грузчики
в порту.
Несли мешки
По сходням шатким…
И это все
на голос твой,
На жест любой,
На взгляд любой
Легло
незримым
отпечатком.

Их две.
Они различные.
А внешне
Так похожие
С одною
Мы обычные
Далекие
прохожие.
За ней
Я всюду
рыскаю,
Слежу
за ней
лишь издали.
Другую
мою близкую
Я будто знаю
исстари.
Одна
такая дальняя,
Чужая,
равнодушная.
Другая
моя тайная,
Понятная,
послушная.
И коль судьбою
движимы,
Сойдемся
с вами
ближе мы,
То быль
со сказкой
скрестятся, —
И женщины те
встретятся,
И если
они
сдружатся,
Друзьями
мы
останемся,
А коль
они
поссорятся,
То значит
мы
расстанемся.

Прости меня,
моя Мадонна,
Я твой портрет
Не достаю.
Нет,
не гляжу я
Умиленно
На фотографию твою.
На ней
твой взгляд
Спокоен,
вечен.
А ты
другою мне мила,
Что раз по двадцать
каждый вечер
То злой,
то доброю была.
Когда вдыхаю степь
В грозу я,
Тобою
я тогда
дышу,
Припав к ручью,
В бурливых струях
Твои
я губы
нахожу.
Легли
меж нами
километры,
Но не на карточке немой,
А из зарниц,
из трав,
из ветра
Я собираю
образ твой.

Гляжу
В донской степи
На провода.
Они бегут
Неведомо куда.

Что,
если молния
Твоей любви
сейчас
Над головой моею
Пронеслась?

В своем
таком далеком далеке
Ты напиши
Хоть строчку
На листке.

Пусть руки
от волненья
Задрожат,
И сердца стук
Повторит аппарат

Ты напиши:
«Люблю,
мой дорогой…»
И я
схвачусь
за провода
Рукой,
Чтобы поймать
то слово
На лету
Или обжечься
насмерть
О мечту.

Я каждый день
писал сначала,
Чтоб
жить
строкой
в твоей судьбе.
И почта
бережно вручала
Мою бессонницу
тебе.
А ныне
злюсь я на чернила,
На их нелепые права.
Во мне любовь заговорила
Такая,
Что молчат слова.
Сегодня
писем нам
не надо,
Зачем
нам письма получать,—
Мы
и вдали
Настолько
рядом,
Что даже можем помолчать.
Сесть
под знакомой нашей вишней,
Где убегает
к речке
склон…
Зачем,
скажи,
нам третий лишний,
Пусть даже это
почтальон.

Такой
любовью
я любил,
Такой
огонь
меня сжигал,
Что, если б
деревом
я был,
Давно бы
горстью пепла
стал.

А если б
был я
океан…
Давно бы
выкипел
до дна…
Я человек.
Мне жребий дан
Ночами
мучиться
без сна.

То улыбаться,
Все забыв,
То зубы стиснуть,
Боль тая…
И этим пламенем
я жив,
И этой мукой
счастлив я.

Прости меня.
Я пред тобой в ответе
За то,
Что скрыть
не мог я
Ничего,
За то,
Что не сумел
Хранить в секрете
Заветный жар
Признанья моего.
За то,
Что каждому
Теперь
известна стала
Моя любовь
И ревность,
И тоска,
Что это все
по буквам
набирала
Наборщика
спокойная рука.

Луг,
Сверкавший,
Как алмаз,
Вешний окоем,
Мир
От звезд
до тихих глаз
На лице твоем.

Дон,
Подернутый дымком,
И в тиши ночной
Будто
пахнет
молоком
От воды речной.

Крики
первых петухов,
Жилки
пыльных троп,
Прелесть
пушкинских стихов,
Читанных
взахлеб.

Даже
этот краснотал,
Пух его ветвей, —
Все
в те ночи
я считал
Красотой твоей.