Николай Доризо - Я сочинил когда-то песню

Спросил я в Севастополе
Старушку:
— За что вы любите
Сожженный этот город,
Где зданий,
в пепел
рухнувших,
Осколки,
Где каждый камень
В шрамах и рубцах?
Ответила она
Неторопливо:
— Скажи,
Какая мать
Разлюбит сына
За то,
что он домой
из пекла боя
Вернулся
с искалеченным лицом?

Поднимается парень
По шатким лесам.
Он шагает к заре,
Он идет к небесам…
Где, от извести сед,
Поднимается он,
Там стеклянный рассвет
Вставлен в рамы окон.
Там узорной резьбой
Оживает гранит.
У него под рукой
Даже камень немой
Говорит!..
Кто он? Зодчий?
Не то.
Может, каменщик?
Нет!
Для меня этот парень —
Поэт.
Севастополь не строят:
Вернее всего —
Как гранитную песню
Слагают его!

Артек, Артек, кремнистый мыс,
Вечерний звон цикад,
Над морем острый кипарис,
Пронзающий закат.

Куда ни глянь, сады вокруг,
Шумит прибой, пыля.
Как сабли, вспыхивают вдруг
Под ветром тополя.

Зеленой пеной повитель
Стекает с крыш домов.
Здесь видишь северную ель
У южных берегов.

Здесь одинокая сосна
Завьюженных степей
С прекрасной пальмою дружна,
С той, что лишь снилась ей.

Сюда сошлись со всех краев
Деревья, чтобы цвесть…
Вот так из разных городов
Собрались дети здесь.

А по ночам, когда ветра
Уходят за хребты,
Свет пионерского костра
На склонах видишь ты.

Ведет вожатая рассказ,
Горит костер в лесу.
Как красный галстук, в поздний час
Он вьется на мысу…

А сколько нам пришлось пройти
Походов и боев,
А сколько нам пришлось в пути
Солдатских сжечь костров,

А сколько пепла позади
Развеяли ветра,
Чтоб вновь собралась детвора
У этого костра…

Сегодня
вспоминаем снова
Весь путь
от Волги
до Карпат,
Бои
у города Ростова
И осажденный Ленинград,
И танки
нашей русской стали,
Идущие
в стальном
строю,
И звезды счастья
на металле,
Сто раз
проверенном
в бою!
Полями
битвы
грандиозной
Шли танки
по родной стране,
Прокладывая путь
колхозной —
Своей союзнице —
весне.
Непобедима,
непреклонна,
Вперед,
вперед —
из боя
в бой
Шли танков
мощные колонны,
Как ход истории самой.
Они
в сражениях
вспахали
Все вражьи линии
огнем,
Что трактора
из той же стали
По их путям
пошли потом.

В саду,
Где звонкая гармонь
Летит из рук,
Как птица
в просинь,
Где деревянный
бойкий конь
В бои
Дошкольника уносит,
Поставлен танк
На пьедестал,
Вошел он первым
В этот город,
Его обветренный металл
В лучах заката
Мягко-золот,
Дождинки
Блещут на цветах,
Густым плющом
Обвиты гроты…
Стоит
простой армейский танк
Бессмертной
статуей Свободы.

Родной квартал мой…
Наугад
Я узнаю его.
Возник
совсем нездешний сад
На месте детства моего.
А город вырос вдвое.
Он
Границы прежние сломал.
Но я,
признаться
был смущен,—
Неужто все же
так он мал!
Я помнил —
он совсем другой,
Почти
одноэтажный
сплошь.
Трамвай
с фигурною дугой,
Кривые улочки…
И все ж
Он был пределом
всех путей,
Огромен был
и незнаком,
Был
для меня
планетой всей,
А стал
районным городком.
Прошли
немалый
мы маршрут
С тобой,
товарищ детских дней,
Как быстро
города
растут,
Но человек
растет
быстрей!

В просветах тумана
земля далека,
Чернеют лесов косяки.
Так близко
густые лежат облака,
Что взять
да лепить бы снежки.
И вот мы в пространстве летим голубом
Гостим
у небесных высот,
А где-то внизу
под огромным крылом
Земля,
словно карта,
плывет.
Вот так и глядеть бы
на блюдца озер,
На лезвия рек,
на леса,
Вот так бы и слушать
ревущий мотор,
Который потряс небеса…
А все-таки,
все-таки
это не то,
Милее другие пути.
Сейчас
распахнуть бы
пошире пальто,
Степною тропинкой идти.
А все-таки,
все-таки
просит душа
Скорее
на землю
опять,
Чтоб, ржавой листвой
по дорогам шурша,
Померзшую
почву
топтать.
Тоскую
по снежным полям
под Москвой,
Туман
их вдали заволок…
И кажется самой чудесной звездой
Мелькнувший в степи огонек.