Антология - Советская поэзия. Том второй

Лук украв у одних, у других каравай,
Мы бежали купаться к реке Арпачай

Иль бродили в горах по тропинкам лесным
И неведеньем счастливы были своим.

Мир кончался для нас за высокой горой,
Уходящее солнце влекло за собой.

Кто нам хлеба дает, кто доводит до слез,
Кто смеется, кто плачет — не знали всерьез.

Мы букеты цветов приносили с вершин,
Но не знали, в какой их поставят кувшин.

Очень мало мы знали о мире большом,
Горемыки, не знали о горе своем.

Хоть жилось нелегко нам, голодным, босым,
Мы неведеньем счастливы были своим.

У меня в глазах — свет весенних дней,
Я к высотам счастья шагаю — вверх!
По камням и по скалам взбираюсь вверх,
По уступам гор подымаюсь вверх,
По обрывам, по скалам, по кручам — вверх!

Счастье дальше звезд, путь к нему непрост.
Молод я! И мой конь молодой ретив…
Я не вижу скал на своем пути,
Я не вижу гор на своем пути,
Ни камней, ни круч на своем пути.

Надо мной гроза. Блеск слепит глаза.
Кто мне даст ответ — может, смерти нет?
Я, не ведая страха, взбираюсь вверх,
Я, не веруя в гибель, взбираюсь вверх,
Я — бесстрашный, бессмертный, взбираюсь вверх!

У меня в глазах свет весенних дней,
Но чтоб мне до вершины дойти своей,
Столько скал еще надо преодолеть,
Столько круч еще надо преодолеть,
Столько бездн и подъемов преодолеть!

Бурливы реки весенние, безудержны реки весенние,
И, рекам весенним подобна, лира звучит светло.
Радость раскованных рек в ее вдохновенном пении.
Буйное половодье, видать, и для сердца пришло.

Эти горы до неба — источник песен поэта.
И глаза твои, что, как небо, раскрылись вдруг надо мной.
Когда ты со мной, моя песня, — как выразить чувство это? —
То, кажется, крылья орлиные чувствую за спиной.

От любви моей всколыхнулись эти весенние реки,
И песня, подобно рекам, выходит из берегов.
Тысячи сокровищ дарю я тебе навеки,
Дарю тебе, дорогая, тысячи снов-жемчугов.

Лейся ж, волнуя и радуя, вешняя песня певца!
Словно незримая радуга наши связала сердца.

Не забываю звезд на небосводе,
Когда о взорах девушки пою.
Не забываю о другом народе,
Когда пою Армению мою.

Но лишь одной любви и песен мало,
Понадобится — голову отдам!
А если б снова вражья рать напала,
Я б тысячи голов срубил врагам!

Народам всем в душе найду я место,
Но в сердце сердца ты, родной народ!
В твоем же сердце, и большом и честном,
Всегда любовь к народам всем живет!

Маленькая, кроткая моя.
Просто — мать, каких не счесть на свете.
Не сравню родную с солнцем я, —
Тихим огоньком она мне светит.

Но когда внезапно на лету
Горе тучей солнце заслоняет —
Наступающую темноту
Огонек чуть видный разгоняет.

Маленькая, кроткая моя.
Просто — мать, каких не счесть на свете,
С горстку солнца вся-то жизнь твоя,
А душе и днем и ночью светит.

Мне природа бесценное детство дала
И назад отняла… Назад отняла…
Отняла лепестки моих глаз голубых,
Отдала синеглазым фиалкам их.
Отняла мой румянец, что роз алей,
Отдала его розам родных полей.
Отняла мою гибкость и стана красу,
Отдала их зеленым елям в лесу.
Звонкость смеха она отняла у меня,
Отдала ручейкам, что струятся, звеня.
Юность сердца взяла и весну бытия
И земле отдала… И состарился я.
Пусть бессмертное детство останется вам,
Нежным розам, фиалкам, родимым полям,
Вам — потокам и елям, шумящим во мгле,
И тебе — вечно юной, любимой земле.
Но за это всегда, с простодушьем детей,
Плачьте, пойте над тихой могилой моей!
С каждой новой весною цветя и звеня,
Приходите в мой мир, заменяя меня!