Фарид Аттар - Логика птиц

Перед гробом отца шел сын и,
оплакивая его, восклицал: «О отец,
дня, столь мне душу изранившего,
я в своей жизни не видывал!»
«Это твой отец, — обронил некий суфий, —
никогда не видывал подобного дня».
Беда — это не то, что с сыном произошло,
беда — это то, что случилось с отцом.
О ты, на свет явившийся без головы и без ног [220] То есть «никто», не представляющий из себя ничего достойного.
и проходящий с прахом на голове [221] Идиоматическое выражение, «ходить с прахом на голове» означает «заниматься пустяками». .
Если даже станешь государем,
при уходе в твоих руках только ветер останется. '

Когда подошёл час флейтиста,
спросил его некто: «О ты, охваченный тайной!
Что переживаешь ты в этот час?»
«Описать не могу своё состояние, — ответил тот, —
вся жизнь ушла с ветром [222] В русском есть аналогичное выражение — просвистеть. Это объяс- няет, почему упомянут флейтист. — Прим. изд. ,
наконец земле себя отдал — и всё...»
От смерти нет лекарств, кроме смерти,
и листья опадут наконец-то печально.
Мы все родились, чтоб умирать,
не остается нам жизни, но хотим мы ее.
Правившие миром
теперь прах под землёй.
В небеса бросавшие копья
быстро в гробницах превратились в ничто.
Все спят под землёй,
и даже не спят, а в волнении [223] В ожидании Судного дня. .
Смотри, какой трудный путь эта смерть,
первой стоянкой которой является гроб.
Если бы знал ты о горечи смерти,
твоя сладкая душа перевернулась бы.

Иса однажды воду пил из реки,
что на вкус была приятней напитка из роз.
Иса из кувшина напился и отошёл.
Некто за ним наполнил кувшин, выпил и удалился.
Но, ощутив горечь во рту той воды,
возвратился он и встал, удивлённый.
«Вода в кувшине ведь из этой реки,
в чём тайна, о Боже?» — он так восклицал. —
Почему вода из кувшина горька,
а в реке — слаще мёда?..»
Заговорил вдруг кувшин, стоя перед Исой:
«О Иса! Я — старый мужчина.
Тысячу раз под этим небом
был я кувшином и глубоким, и мелким,
если тысячу раз сделать кувшин из меня,
кроме горечи смерти, ничего внутри не останется.
От горечи смерти вода в моих стенках
всегда такая несладкая».
Услышь тайну кувшина, о ты, легкомысленный!
Прекрати быть глупцом из-за неведения.
Потерял ты себя, о взыскующий тайну,
ищи её перед тем, как умрёшь.
Если живым не найдёшь себя ты,
то, умерев, найдёшь ли ты тайну?
Если ты трезвым не знаешь себя,
и в посмертии следов от тебя не останется.
Живущий, но тайну не знающий, — исчез как мертвец.
Родился он человеком, однако стал нелюдыо.

Говорят, когда наступал час Сократа,
Спросил его ученик: «О учитель!
Как тебя омывать, как в саван одеть?
Где похоронить нам тебя?»
«О юноша! Если найдёшь ты меня, — ответил Сократ, —
схорони, где угодно, да и дело с концом.
В живых я за долгую жизнь себя не нашёл,
Неужели среди мёртвых найдёшь ты меня?
Ухожу я так, что в час ухода
нет понимания, куда ухожу, размером и с кончик волоса».

«О ты, добродетельный! — сказала другая. —
Моё желание не исполнялось никогда ни на миг!
Я жизнь в горестях провела,
терпя нужду в этом мире.
В моём окровавленном сердце столько горечи,
что каждая моя частица в трауре.
Всегда была поражена своею беспомощностью,
назови неверной, если когда-либо радовалась.
Устала я от стольких скорбей своих,
можно ли выступить в путь в таком состоянии?
Не накопи я столько печалей,
возрадовалось бы сердце моё этому странствию.
Но раз есть сердце, полное крови, что делать?
Я всё открыла тебе, что теперь делать?»

«О ты, прилетевшая безумной от гордости! — сказал Удод. -
В торговле утонула ты с головой.
Неудача и успех в этом мире
слишком быстро проходят.
Если займёшь ты себя этим мгновением,
считай, что из жизни твоей оно выпало.
Раз мир преходящ, и ты пройди мимо,
брось его, не гляди на него.
Знай: всё, что не вечно,
нельзя полюбить, оно — не живое».

Жил некогда знаток пути, влиятельный, чудный душой.
Он никогда не трогал щербета [224] Сладкий напиток. , из рук людей взятого.
«О ты, близкий к Хазрату [225] Хазрат — Господин. , — некто спросил, —
почему отказываешься брать те напитки?»
«Я вижу того, кто над моей головой, — был ответ, —
и как он опережает меня, бросаясь к щербету.
С таким человеком, стоящим надо мной,
щербет, если я выпью его, ядом мне будет».
Если ум и совесть на месте — уже не вкусен щербет,
не освежает он, а поджигает.
Все, что устойчиво лишь на коротенький миг,
пол-ячменя не стоит, даже если это сотня миров.
Ради одного мига удовольствия, которого нет,
надо ли вставать на основание, которого нет?
Если ты гордишься своими желаниями,
смотри, не спутай их с желанием нафса.