Фарид Аттар - Логика птиц

Этот предводитель веры, глубочайшее море,
однажды ночью вёл беседу в Багдаде
столь возвышенным слогом, что небо
от жажды склонило главу перед ним.
У Джуиейда [216] Абу'ль-Касим Джунейд — знаменитый суфийский наставник из Багдада, получивший почётное прозвище «павлин богословов». Последователь Суфьяна Саври и ученик Сари Сакати. Сама эта история о Джунейде более подробно приведена Аттаром в « Тазкират ал-аулийя», т. 2, с. 253. , славного предводителя,
был сын, прекрасный, как солнце.
Отрезали ему голову жалким образом [217] Одно из часто употребимых оборотов Аттара, который и здесь, и далее по тексту оставлен без изменений. Выражение имеет значение более эмоциональное, нежели рациональное, и его интерпретация меняется в зависимости от контекста. Среди значений оборота могут быть одновременно и оценка незначительности героя или события, и жалость к страдальцу, и жалость к себе (т. е. аспекты самооценки), и проч.
и на поругание в толпу бросили.
Увидев голову сына, отважный Джунейд
не вымолвил ничего, успокаивая тем самым людей.
В том большом котле [218] Метафора Аттара, уподобившего Джунейда котлу, проверяемому на прочность. с древними тайнами,
на огонь той ночью поставленном,
великое самообладание требовалось.
И всегда его требуется никак не менее этого, и даже более.

«Я смерти боюсь, — сказала другая, —
пустыня далека, и я беспомощна.
С таким страхом смерти
умру я на первой стоянке.
Даже если я — Азраил,
когда смерть подступит, жалко умру я.
От меча смерти довольно одного лишь удара,
чтобы собственные рука и меч поломались.
Как печально, что от огромных мечей и рук,
останется, увы, лишь сожаление!»

«О ты, жалкий слабак! — сказал Удод. —
Долго ль протянет груда костей?
Несколько костей перестроились,
но мозг внутри их сгорел.
Не знаешь ты, долго ли тебе жить здесь осталось,
может, два вдоха и выдоха — насколько долго, ты
говоришь?
Кто рождён, тот и смертен — разве не знаешь?
Станет он грунтом, и ветер унесёт всё, чем он обладал.
Тебя растили, чтобы ты убывал,
тебя принесли, чтобы затем унести.
Мир — как перевёрнутый таз,
что от зари и до заката наполняется кровью.
Солнце ради него вращает мечом,
столько голов в него отрубая!
Чистым ли, грязным ли ты пришёл,
ты всего лишь — капля воды вперемешку с землёй.
С ног до головы подобен ты капле.
Способна ли капля с морем бороться?
Пусть всю жизнь ты отдаёшь всем здесь приказы,
всё равно будешь гореть и жалко погибнешь».

Феникс — чудесная, всеми любимая птица.
В Индостане можно её отыскать.
Дивный клюв у неё, длинный и твёрдый.
Множество в клюве отверстий, точно в свирели,
чуть ли не с сотню отверстий в клюве её.
Известна она одиночеством, без пары живёт.
У каждой дырки в клюве её свой мотив,
в каждой мелодии сокрыта отдельная тайна.
Едва из дырок польётся скорбный напев,
все звери и рыбы теряют покой.
От наслаждения слышать голос Феникса
затихают все птицы и разум теряют.
Некий философ её разыскал, посидел рядом с ней —
постиг всё, что можно о музыке знать.
Живёт эта птица с тысячу лет.
О времени смерти своей знает она.
В час смерти, когда её покидает надежда,
собирает вокруг себя кучу хвороста,
усаживается на хворост в волнении,
и вокруг разливается сотия мелодий, одна другой горше.
Через все дырки в клюве от боли
чистого сердца раздается рыдание.
Плача, горюя от близости смерти,
дрожит Феникс, словно лист на ветру.
От этих стонов, от этого плача
все птицы и звери окрест
сбегаются взглянуть на неё,
забывая и о всём белом свете.
В этот день её горя с кровоточащим сердцем
умирает много зверей рядом с ней:
всех повергает плач в изумление,
многие слабеют настолько, что жизнь их уходит.
О, это чудный и дивный день для неё!
Так горестно плачет она, будто кровь течёт вместо слёз.
В момент смерти, с последним дыханием
бьёт Феникс крыльями, взмахивая вперёд и назад.
Попадают искры на крылья,
затем огонь охватит её целиком.
Огонь быстро скользнёт по дровам,
займутся они весёлым пламенем.
Птица и дрова полыхают,
затем всё обращается в пепел.
Когда потухнет последняя искорка на кострище,
из пепла рождается Феникс.
Едва все дрова превратит огонь в пепел,
над ним поднимается маленький Феникс.
Никому в мире не удаётся такое:
быть бесплодным и рожать после смерти.
Если, как Фениксу, дают тебе долгую жизнь,
даже в миг смерти несёшь ты ответственность.
Годами жила она с болью, в рыданиях,
без пары, без детей, в одиночестве.
На целом свете не было у неё никого,
даже заботиться о семье она не могла.
Наконец-то смерть о ней вспомнила,
пришла и развеяла её пепел по ветру.
Чтобы ты знал: от смерти никто
не сбежит, трюки здесь не спасут.
Во всём мире никого не найти, кто от смерти сбежит,
от неё нет защиты, и это — странно.
Хотя смерть беспощадна, груба,
необходимо размягчить [219] Одно из предлагаемых комментаторами значений — скрутить ей голову, при этом шея станет «мягкой». её шею.
Да, у нас много хлопот и забот,
но нет дела сложней и серьёзнее этого.