Шандор Петефи - Стихотворения. Поэмы

На розу рассердился я —
Она обидела меня.
Как водится, я горевал,
Сердился я и тосковал:

Мол, лишь могильщику под стать
Такую рану врачевать —
Тогда лишь выздоровлю я,
Когда возьмет меня земля.

И до тех пор я горевал,
Покуда не поцеловал
Меня мой ангел, и тогда
Забылась вся моя беда.

Как нож слова ее разят,
Но губы рану исцелят.
Ведь девушки все таковы!
Что тут поделаете вы!

Все говорят, что я поэт;
И я того же мненья.
Но ты, о дорогая, нет,
Не славь мои творенья.

Не мучь меня своей хвалой,
Мне совестно до боли.
Я по сравнению с тобой —
Ничтожество, не боле.

Ведь в каждой мысли у тебя
Мелькнувшей без названья,
И в каждом вздохе, что едва
Теснит твое дыханье,

И в каждом взгляде милых глаз
С их сокровенной речью,
И в голосе, что столько раз
Летел душе навстречу,

В улыбке на твоих устах —
Пожалуй, больше вдвое
Поэзии, чем в пятистах
Стихах, рожденных мною.

Я на спине лежу и из густой травы
На звезды ясные гляжу во власти грез.
Их серебристый свет, касаясь головы,
Свивается венком вокруг моих волос.
Я душу выкупал свою в дождях лучей,
Их светлый ливень смыл с нее земную муть.
Она рванулась ввысь, чтобы себе скорей
Путь на небо вернуть.

Земля объята сном, он сладок и глубок,
И что-то лишь в тиши гудит невдалеке:
Букашка ль близ меня уселась на цветок,
Или вдали шумит плотина на реке,
Иль это более еще далекий гром
И эха замирающий ответ,
Иль то душа моя свой праздничный псалом
Поет с других планет?

Лети, душа моя, сквозь дали без числа
И загляни за край таинственных завес,
Которые рука господня соткала
В премудрости иль прихоти небес.
И взорами пытливыми окинь
Всю бездну звезд, весь купол голубой
И прилети сквозь горнюю их синь —
Поговорить со мной.

«Что видела? — спрошу. — Там есть ли жизнь, как тут?
Похожа ли она на наш тоскливый ад?
И существует ли взаправду Страшный суд,
Где жалуют святых, а грешных не щадят?
Но мне-то в этом что? Одно мне объяви,
Одно я знать хочу, одно поведай мне:
Там бьются ли сердца и в них огонь любви
Горит ли в глубине?

И если любят там, то я готов года
Молиться, чтоб господь меня там поселил.
А если нет и вход любви закрыт туда,
То бог с ней, со страной мерцающих светил!
Я землю предпочту тогда любой звезде,
Пусть в ней я превращусь по смерти в прах и тлен —
Все может заменить любовь, любви ж взамен
Нет ничего нигде».

Ах, одно другого лучше
Получаю письма я:
В грудь вонзила мне посланье
Нынче милая моя;

А другой доброжелатель
Так и пишет мне: «Поверьте,
Вам бежать отсюда надо,
Чтоб спастись от близкой смерти!»

Значит, скрыться? Покушенье
Замышляет тайный враг!
Шутка это или правда?
Может быть и так и так.
Дорогой мой! Если шутишь,
Так иди, шути с другими,
А меня не запугаешь
Шуточками ты такими!

Ну, а если в самом деле
Кто-то нож вонзить готов,
Я хотел бы убедиться —
Что за птица, кто таков?
Уж не виршеплет ли это,
Чью мозоль копытом тронул
Мой Пегас, бредя однажды
По дороге к Геликону?

Или мне судья вельможный
Угрожает кулаком,
Тот, чью голову однажды
Сшиб я вместе с париком?
Или мстит какой соперник?
И такие тоже были, —
Из седла я многих выбил
И в глаза набил им пыли!

Ха! А может быть, все трое
Сразу станут предо мной?
Если так оно и выйдет,
Что мне делать! Боже мой!
Знаю! Челюсть виршеплета
Я возьму орудьем мести, —
Как Самсон ослиной костью,
Всех врагов побью я вместе!