Шандор Петефи - Стихотворения. Поэмы

У Яноша и тут был разговор короткий,
Он саблю выхватил, бросаясь к загородке.
Как яростно себя ни защищали звери,
Но испустили дух и эти у преддверья.

Гордясь одержанной победой справедливо,
Он далее решил идти без перерыва.
И от своих трудов, еще покрытый потом,
Он к третьим подошел таинственным воротам.

Но, приближаясь, что увидел он с дороги?
Чудовищный дракон валялся на пороге!
Дракон позевывал прожорливо и сонно.
Свободно шесть волов входило в зев бездонный.

Не робок Янош был и был умом не глупый,
Преграды брал судьбы, всходил на гор уступы, —
Увидел он, что тут отвага не годится,
Задумался, какой тут хитростью пробиться.

Понявши, что нельзя и думать о защите,
Решился Янош сам предупредить событья.
Дракону прыгнул в пасть, влетел в отверстье зева
И сердце стал искать, вбежав в драконье чрево.

Он сердце саблею проткнул без промедленья.
Дракон рванулся, взвыл и рухнул без движенья,
Тогда возник вопрос, как выбраться из туши
Драконовой, чтоб не погибнуть от удушья.

В драконе просверлить проход был труд немалый,
Чтоб выйти из его нутра, как из подвала,
Но Янош справился, пролез, дыру проделав,
И радостно вступил внутрь островных пределов.

Нет ночи в царстве фей, нет ни зимы, ни снега.
Там дышат круглый год одной весенней негой.
Там не слыхал никто об осени и лете,
Там алая заря, как утром на рассвете.

Там смерти нет, там дни весенних равноденствий,
Там тонут юноши и девушки в блаженстве,
Там не едят, не пьют, нет ни воды, ни хлеба,
И нежности любви — единая потреба.

Там горе слез не льет, но плачут от веселья,
И слезы фей текут в нутро земли сквозь щели
И образуют там, в глубинах зарождений,
Смарагдов залежи, алмазов отложенья.

От выжатых волос в глуби речного ила
Родятся россыпи и золотые жилы,
И золото течет по всем дорогам мира
В ведро старателя и в лавку ювелира.

Там дети фей плетут цветную ткань для радуг
Из шуток юношей и девичьих оглядок,
Когда достаточной длины навьют плетенье,
Обтягивают край небес для украшенья.

Спят феи на цветах, и ветра колыханье,
Укачивая их, полно благоуханья.
От этих запахов все более пьянея,
Лежат и видят сны царицы края, феи.

Весь этот остров фей лишь тень их сновидений.
Еще пышнее их игра воображенья.
Впервые любящего первое объятье
Дает о жизни фей неполное понятье.

Сперва для Яноша на острове красивом,
На что б он ни глядел, все было сном и дивом.
Рябило так в глазах от розового света,
Что он не мог смотреть на близкие предметы.

Доверчивей детей, нисколько не робея,
К нему со всех сторон толпой сбегались феи.
Приветливо шутя и весело болтая,
Они его вели все дальше в сердце края.

Чем больше он смотрел на остров небывалый,
Тем больше пелена с глаз Яноша спадала.
Он вспомнил Илушку, и горе охватило
И стало грызть его с возобновленной силой.

«Здесь, средь чудес, в стране любви и единенья,
Брожу лишь я один угрюмой, скучной тенью.
Куда я ни взгляну, везде счастливцев пары,
И в жизни только я лишен такого дара».

На острове был пруд иль озеро большое.
Он подошел к нему с печальною душою
И, в воду броситься решив у перевоза,
С груди своей достал сухой цветочек розы.

«Цветок мой, — он сказал, — мне к милой путь неведом.
Будь мне поводырем. Плыви, я брошусь следом».
И бросил розу вглубь, и сам за нею ныром
Готов был броситься, расставшись с этим миром.

Но что он увидал! Лишь роза погрузилась,
Как в Илушку она в воде преобразилась.
К воскресшей девушке он устремился в воду,
Чтобы спасти ее и вынесть на свободу.

То было озеро живой воды, ключ жизни,
И воскрешало все, на что ты ей ни брызни.
Из праха Илушки был розан. Ключ встревожил
Дремавший в розе прах, проснулся прах и ожил.

Ни в сказке не сказать, ни описать пером мне,
Как Янош ликовал, когда, себя не помня,
Он вынес Илушку в объятиях, волнуем
Трепещущим ее и первым поцелуем.

Как Илушка была прекрасна! Даже феи
Смотрели на нее без слов, благоговея.
И было решено всей островной столицей,
Чтоб Янош был царем, а Илушка царицей.