Октавиан Август - Поздняя латинская поэзия

Дороги были мне все, о ком эти скорбные песни,
Но уносила их смерть, дав им прожить до конца;
Ныне же мне предстоит о ране, о горе, о муке
Молвить — о том, что унес рок молодую жену.
5 Дочь сенатской семьи, знатнейших преемница предков,
Ярче сияла она нравом, чем знатной родней.
Рано пришлось мне оплакать тебя — мы молоды были;
Шесть шестилетий с тех пор плачу, вдовец, по тебе.
Старость пришла, но не в силах она затуманить страданье:
10 Скорбь моя вечно свежа, словно явилась вчера.
Часто время приносит больным облегчение в муках —
А у меня моя боль глубже и глубже болит,
Ибо все более я одинок и все более мрачен,
Рву на себе седину и проклинаю вдовство.
15 Дом мой безмолвен и нем, и ложе мое не согрето,
Не с кем мне разделить радость мою и печаль.
Чью-нибудь добрую видеть жену мне больно, и больно
Видеть дурную: гляжу и вспоминаю тебя,
И тяжело, что дурная жена на тебя не похожа,
20 И тяжело, что с тобой добрая схожа жена.
Это не грусть о ненужном добре, о бесцельной забаве —
Это грустит молодой муж о жене молодой.
И весела, и скромна, и лицом хороша, и семейством,
Ты мне и счастье дала, и неизбывную боль.
25 Двадцать восемь прожив декабрей, ты покинула ближних,
Сына оставив и дочь в память о нашей любви.
Оба живы они и здоровы, и дом их обилен, —
Это печется о них бог по молитвам твоим.
Пусть они долго живут и пусть за костром погребальным
30 О благоденствии их тень моя скажет твоей.

Я не оставлю тебя в моих неоплаканным пенях,
Первенец, имя отца несший в недолгую жизнь, —
Ты, чью оплакали мы кончину в то самое время,
Как лепетанье твое стало слагаться в слова.
5 Прадед принял тебя на лоно в совместной гробнице,
Чтобы тебе не страдать под позабытым холмом.

Ты, мой маленький внук, немалой откликнулся болью
В дедовском сердце, уже многую вынесшем боль.
Пастором звали тебя, надежда моя и отрада,
Третий Гесперию сын, третий Авсонию внук.
5 Имя нечаянным было твое: когда ты родился,
Пел свою вдалеке песню пастуший рожок.
Поздно поняли мы: означало оно, что недолго
Будешь ты жить на земле, как дуновенье в рожке.
Умер ты оттого, что ушибла тебя черепица,
10 От неумелой руки с крыши упавшая вниз.
Кровельщик был наверху, но не кровельщик был виноватым:
Это была рука неумолимой судьбы.
Ах, сколько добрых надежд пресекла твоя гибель, мой Пастор!
Словно меня самого этот сразил черепок.
15 Лучше бы ты надо мной, а не я над тобой сокрушался
И со слезами в очах старческий прах хоронил.

Есть добродетелей круг, желанных для женщины честной;
Все до единой они жили в душе у сестры.
Мало того: и мужам благородным присущую доблесть
В сердце вместила она, сильному полу в упрек.
5 Прялкой питала она свою жизнь и честное имя,
Добрым был ее нрав и образцом для других;
Две она знала заботы, что были ей жизни дороже:
К богу стремиться умом, брата безмерно любить.
В юности мужа лишась, душою она не увяла,
10 Строгостью жизни своей старых превысив матрон:
Шесть десятков лет проживши светло и приветно,
В том же скончалась дому, где появилась на свет.

Авитиана, Муза, возлелей, моя,
В плачевном песнопении.
Моложе он меня, но одареннее
Впивал искусство отчее.
5 Однако наслаждаться светом юности
За отроческим возрастом
Ему Атропа [54] Атропа — одна из трех Парок (две другие — Клото и Лахеса, или Лахесида). воспретила грозная
На горе всем товарищам.
Ах, сколько ожиданий славы будущей
10 С тобою похоронено,
Мой брат, мне сродный плотию и кровию,
Кого любил, как сына, я!

Славного рода краса, тягчайшая сердцу утрата,
В сонме юных мужей избранный мною в зятья,
Ты, Евромий, угас предо мною в цветущие годы —
У материнской груди сын твой не помнит отца!
5 Отпрыск знатной семьи, ты встал и дальше и выше
Предков, от коих ведешь происхожденье свое, —
Светел лицом, дарованьями добр, красноречьем обилен,
В каждом деле силен, верный товарищ во всем,
Ты и префектом [55] Префектом — преувеличение: наместник Иллирии носил звание викария. Когда занимал эту должность рано умерший Евромий, неясно. себя показал, и наместником края,
10 Где иллирийцы живут, и опекая казну.
Рок тебе жизнь сократил, но славы тебе не убавил:
Дух твой — зрел и высок, смерть твоя — горе для всех.