Array Антология - В координатах мифа

Мои нелепые
неточности
Запудрили дурную
голову.
Слова наружу рвутся
толпами.
Расставить в строчки их
по возрасту —
Увы, никак
не получается.
И к полу гнут тупые
крайности, —
Носками грязными
разбросаны,
В мой в дом простецкий
принесенные —
Давным-давно, кидая
импульсы.
И я, борьбою
Закаленная, —
Прислушиваюсь к звукам
встроенным, —
Мыслёй своей —
приговоренная.

Одиночество, как пророчество —
Отвертеться никак не получится.

Одиночество – Ваше Высочество! —
Непонятной, негибкой структуры.

Одиночества всплески – из творчества
Необузданных мыслей кричащих,
Нахлобученных шапкой разношенной
На размер головы – постоянный.

Спустилась ночь над городом уставшим
И, обойдя пустынные места,
Зашла ко мне – в мой сон слезой дрожащей, —
Картинка в нем запомнилась из ста:
Учитель мой не говорил ни слова
И чистый взгляд зовущий и суровый —
Меня пленил. А ночь была пуста.
Рассвет дрожал безумием морковным,
Но образ был – увы, немногословным —
Туман, ползущий в серости холста.

Мне разгадать явленье невдомек —
Ночи скользящей, хладной, отдаленной,
Споткнувшись, мысли ходят поперек,
И я под утро тенью окрыленна —
Понять пыталась пройденный урок, —
На перепутье хоженых дорог.
Отец Приам для Трои был Вершиной
И для детей во всем слыл образцом,
Умел расположить к себе словцом
И удивить историей фамильной.

Мне не равняться с Гектором, Парисом,
Хоть я Еленой тоже названа.
Скандальным я не стала сценаристом,
Да и в глазах не блещет синева.
И истина не стала мне ясна,
Хоть на душе – давно уж не весна.
Завяло дней разбросанных терпенье,
И Осень на дворе, я – в полусне,
Ночь, день толкнув ногой, верна луне,
А я, проснувшись, мучаюсь в смятенье.

Когда совсем уж плохо – сажусь на скорый поезд,
Ведь с томиком «И. Бродский» – мне все равно куда…
Под стук колесной пары – забыла про завалы
В душе непостоянной, как жизни холода.

Решение побега к невидимому Эху
Согреет бескорыстно строками из Мари, —
Ну, да, конечно Стюарт, – Иосифа ноктюрна
О закоулках Рима снаружи и внутри.

«Крик Ястреба Осенний» подкидывает темы
И за грудки хватает, тряся, – Проснись скорей!
Беру планшет и ручку, и в строчку закорючки —
Брикетами, стопами – в разливе фонарей…

Кровь к сердцу приливает движеньем неустанным
И время удлиняет отпущенный мне срок.
Цепь мыслей неуемных, взорвавшихся и колких,
Толкает подрасширить свой замкнутый мирок.

В молочной синеве скалистых грозных гор
Дудуком из дали печалится Севан,
Одетый в голубой из шелка сарафан,
Он магией воды притягивает взор.

Я, сбросив башмаки и платье на «голыш»,
Ныряю в емкий рот и растворяюсь в нем.
И музыка души – Севан и я вдвоем,
Дудуком сонных гор раскалывает тишь.

Та музыка любви – есть тайна для двоих.

Два часа до рассвета, два часа и минутка, —
Полусонные тени, полусонное утро —
Из неспящих туманов – не отжатою губкой,
Каплей девственной влаги в зеркалах перламутра —
Упадает к ногам.

Два часа до рассвета – солнце спит за рекою,
Дремлет лес и лужайка, спит петух под луною, —
Все живое уснуло, и подушка с щекою
Неразлучно обласкана сном-тишиною,
Подчиняясь богам.

маленькие рыбки
шпроты
быть может
выплывают
одна за другой
из пустой глазницы