Array Антология - За границами снов

Охотник и Пес шумно дышат, не замечая, как ворочаются истерзанные тела.

– Ох, это как? Это кто же тебя? – Моряк, чуть пошатываясь, пытался сосредоточить взгляд.

– Там, откуда я родом, таких называют Чистильщиками Хаоса.

– А у нас как? – Моряк икнул.

– Избалованными сынками, наверное, – пожал плечами Токсин.

– Оп-па, а это у нас кто?

– Это тоже я, ну или, чтоб тебе было понятнее, мой Пес.

– Какая соба-а-ачка! Можно погладить? Он не укусит?

– Я тебя не укушу, но лучше не надо.

– А это, собственно, значит, ну это… ты нашел, что ли, то, что искал?

– Вроде того.

– И что теперь?

– Я вот тебе синтезатор принес, проверь, может, рабочий?

– Ладно, утром посмотрю.

– Вот деньги еще.

– Ого! Ну, ты ловок, – Моряк убрал деньги в карман.

– Есть у нас из еды чего?

– Фасоль есть, полбанки, – Моряк заглянул под старый ящик, стоящий у бетонной опоры моста, и вытащил заветную банку.

Токсин взял еду, нашел пластиковую тарелку и, разложив фасоль, предложил Псу. Тот быстро, с глухим урчанием съел предложенное, вылизал тарелку и послушно сел рядом с новым хозяином.

– Моряк, скорее всего, мы больше не увидимся в этой галактике.

– Да ладно тебе. Куда ты собрался?

– Я не знаю, существует ли слово, обозначающее то место, куда мне нужно.

– Мне-то что теперь делать? – бросил он вслед удаляющемуся другу.

– Будь осторожен, – донес ветер слова Космического Охотника.

– Та-а-ак, двое насмерть, один в коме, и только сынок прокурора может говорить, но его толком не допросишь, он без адвоката в сортир не пойдет, – проворчал седой усатый полицейский.

– Эти молодцы попали-таки под камеру, видел? – спросил молодой, коротко стриженный напарник, кивая в сторону монитора.

– Видел, судя по всему, эти подонки в состоянии алкогольного опьянения решили поиздеваться над уличным бродягой, – усатый полицейский подошел к монитору, – вот, сейчас будет выстрел из травматического пистолета… ужас какой… тут он сворачивает и мы их теряем.

– Но никакой собаки нет, он что, оборотень? Покрылся шерстью, отрастил клыки и покусал хулиганов? Так вроде не полнолуние было.

– Хватит шутить.

– Но если не шутить, придется в Собаку Баскервилей поверить. Ты телефон Шерлока Холмса случайно не знаешь?

– Во времена существования этого персонажа мир был иначе устроен, как мне кажется. В преступлении была логика, зло было осмысленно. Ты не считаешь, что современный Шерлок Холмс мыслил бы иными категориями? Он должен учитывать теорию относительности, опыты квантовой механики и теорию струн, а вместо кокаина употреблять ЛСД. Его оружием должен быть релятивистский подход и феноменология.

– Это ты где подобного нахватался?

– В интернете.

– Как думаешь, а в компьютерные игры он бы играл?

Старый полицейский пристально посмотрел на напарника, будто пытаясь увидеть в нем нечто незнакомое.

– Да играл бы, наверное.

Иногда полицейские думают, что если бы знаменитый сыщик Шерлок Холмс существовал в наше время, то он играл бы в компьютерные игры.

Лаврентий Демидович шел домой походкой, которая уже лет пятнадцать была шаркающей; в одной руке у него была банка дешевого пива, в другой – пакет, в котором лежала палка краковской колбасы. Потягивая пиво, Лаврентий Демидович предавался воспоминаниям о том, как в старые времена, когда на теле его страны заживали многочисленные раны, оставленные большой войной, краковская колбаса была не то чтобы дефицитом – ах, кто из нынешней молодежи знает и помнит истинное значение этого слова? – она была чудом, ценнейшим артефактом, доступным лишь членам правящей партии либо хватким, удачливым людям.

Теперь же это чудо природы – искусно приготовленная плоть убитых существ с рогами и копытами была в свободной продаже. Раз в месяц, с каждой пенсии, Лаврентий Демидович покупал целиковую палку краковской колбасы.

Где-то там, за границей, в городе, где он никогда не побывает, человеческий разум дошел до того, что превратил смерть в предмет вкусового наслаждения. Там, в прошлом, гиганты человеческой мысли научились измельчать плоть свиней и коров, перемешивать ее, превращая два существа в одно – щедрое, охотно делящееся с людьми кусками ароматной полукопченой плоти. Лаврентий Демидович представил его: гибрид свиньи и коровы, с большими грустными глазами, увешанное, как дредами, толстыми мясными батонами. Глаза существа умоляюще просят избавить его от лишнего веса. Добрые мясники вырывают куски колбасы, оставляя открытыми поры. И нет никакой смерти.