Array Антология - За границами снов

Токсин глядел на благодетелей боковым зрением, прекрасно развитым у Космических Охотников. Интуиция подсказывала – момент диалога настал. Мягкий шаг вбок, когда-то позволявший уходить от смертоносных лучей Вольных Инспекторов Морали и зубов падальщиков-шатунов.

– Люди добрые. Мне стыдно к вам обращаться, но мне необходимо задать один животрепещущий для меня вопрос.

– Ох ты, – на лице полного кудрявого мецената читается отвращение.

– Что нужно сделать, чтоб заслужить такое? Чем я обидел Всевышнего, что он сотворил на мне эти язвы?

На этот раз Токсин выбрал теологический подход к благодетелям, и хотя на этой территории религиозных людей было не так уж много, метод работал за счет обращения к более глубокому культурному коду, надежно отпечатанному у местного населения где-то в коре головного мозга. А может, это просто язвы давали эффект? Токсин протягивает руки, и клерки в ужасе отпрыгивают, проливая пиво.

– Помогите чем можете. Я страдаю, нет денег на врача.

– У нас нет ничего, – заявляет пухлый благодетель.

– Выслушайте мою историю, – не останавливается Токсин, – я работал на правительство, занимался разработкой военных вирусов. Там, конечно, исключительная техника безопасности, но через какое-то время появилось вот это, – бродяга с ужасом глядит на свои увечья.

Успех! Руки всех троих меценатов тянутся к кошелькам. Они достают не мелочь, а бумажные купюры, кидают их на асфальт, от страха задеть язвы незваного гостя. Даешь жертвам понять, что не отстанешь, и они раскошелятся! Токсин прячет в сумку три сотни. В магазин придется заслать Моряка. Продавщицы и охранники лавок с продуктами в этой галактике – нахальны и бесцеремонны: напугать или вызвать отвращение настолько, чтоб не быть выдворенным, удавалось редко. С хирургическим цинизмом они выдворяют отвратительных бездомных с площадок получения прибыли.

Если бы не та ошибка, если Пес был бы жив, он был бы на охоте другого рода, где изобретательность и способность выживать не приобретают столь извращенных форм.

Токсин предпочел бы весьма опасную охоту на Песочных Серафимов, вытяжка из которых является самым эффективным лечебным средством среди его соплеменников.

Серафимы сами по себе не наносят смертельных увечий, но при укусе вызывают ужаснейшие кошмары наяву. Бывали случаи, когда укушенные выцарапывали себе глаза или кончали жизнь самоубийством, чтобы не видеть, выражаясь языком землян, апокалиптических видений. На Земле, по мнению Охотника, другие правила. Это гигантское поселение напуганных людей, пытающихся ужиться в преисподней.

Аккуратно потрепав милосердных граждан, охотник отправился проверять мусорные баки. Он почти никогда не собирал там еду, помимо которой там можно было найти много интересного. Токсин собирал выброшенные книги, читал наиболее интересные, а потом сдавал по мизерным ценам уличным торговцам барахлом. Только одна книга была всегда оставалась его собственностью: «Критика чистого разума» Иммануила Канта. В ней было не все понятно, но одно бродяга улавливал: автор пытался глубоко постичь человеческую природу, нечто такое, что нельзя передать словами. Токсин понимал, что непознаваемое, а может – забытое, стертое, украденное – занимает не только его мысли, в тексте мыслителя чувствовался голод сознания, как бывает с теми, кого разделили. Может быть, некий Кант в свое время тоже потерял своего Пса, но предпочел заняться писаниной, вместо того чтобы существовать на просторах социального дна?

Старенький, но в хорошем состоянии синтезатор Casio! Если он рабочий, за него можно получить больше тысячи рублей, главное, чтоб Моряк не был слишком пьян и мог сторговаться. Токсин подхватил находку, осмотрел, не обнаружив видимых повреждений. Подхватив инструмент, Охотник ретировался, ему не хотелось наткнуться на «хозяина» местных территорий и вступить в спор за добычу: коллеги – охотники за мусором, – если день их был относительно удачен, как правило, были пьяны, и общение с ними доставляло мало удовольствия.

Токсин вывернул из дворов на небольшую улочку. Начинало темнеть, и зажглись фонари. Прохожих не было, только автомобили изредка шуршали параллельно тротуару. Космический Охотник наслаждался умеренной тишиной и поглядывал на небо, на котором слабо пробивался свет звезд, обычно невидимых из-за иллюминации города; казалось, они разговаривают на непереводимом трансцендентном языке. Токсину подумалось, что он понял проклятие этой планеты, вернее этого якобы доминирующего вида, называемого людьми – слова! Слова, позволяющие этим недолго живущим существам обобщать опыт и в спешке передавать его друг другу из поколения в поколение, наматываются на сознание тонкими пленками, в конце концов создавая непроницаемый кокон, через который уже не проходят пульсации и крики непередаваемого смысла. Редкий индивид способен на личный разговор со звездами, тет-а-тет. Им это не нужно для выживания популяции и вообще опасно и может вызвать безумие. Даже одна из главных религиозных книг говорит: «В начале было Слово…» Прекрасная ложь, придуманная наиболее хитрыми и предприимчивыми потомками приматов. Как не хватает Пса в голове. Если бы его сознанием можно было поделиться с людьми хотя бы на минуту – цивилизация изменилась бы навсегда.