Якуб Колас - Стихотворения и поэмы

Девушка-сиротка
Охает, вздыхает,
Над своей короткой
Жизнью причитает.

Полюбил сиротку
Паренек пригожий;
Лелеял лебедку,
Да недолго пожил.

Люди шли в оковах —
Заступился милый!..
Вырос холмик новый
Милому могилой.

Спит он, незадачный,
Дождик насыпь моет,
А девушка плачет,
А девушка стонет…

Вновь я с вами, со своими,
  Милые крестьяне!
Вместе повстречаем ночку,
  Вместе утром встанем.

И пойдем за плугом дружно
  Утром в чистом поле
Вместе борозды ворочать,
  Наживать мозоли.

О простой работе нашей
  Для родной сторонки
Будут ветру баять сказки
  Тополя, сосенки.

Полосу за полосою
  Вспашем мы на диво;
Зерна лягут, встанет колос, —
  Вырастай счастливо!

Пашней проходя за плугом
  На просторе божьем,
Чистым сердцем, вольной думкой
  Песню-сказку сложим.

Разнесет та песня-сказка
  Славу нашу всюду,
Удивится свет великий
  Песне той, как чуду.

Пусть узнает свет, что могут
  Для отчизны милой
Сделать сердце белоруса,
  Труд его и сила.

Мой дом — приволье звездной дали,
Орлами мерянный простор,
Там, где ветров свободных волны
С семьею туч ведут раздор.

Мой дом — замшелой пущи своды,
Где сосны рвутся в небосклон,
Г де переливный смех русалок
Тревожит мирных дебрей сон.

Мой дом — песчаных нив равнины,
Где бродят вьюги, зной печет,
Там, где соха голодных кормит,
Где жизни цвет — кровавый пот.

Мой дом — поросший чернобыльем,
С сухой осиною курган,
Где тлеют прадедов останки,
Где плачет ночка да туман.

На купалье на святое
Рви, мать, зелье роковое,
Папоротником что зовется
И счастливым признается.

Как нарвешь его на воле,
В темном лесе, в чистом поле —
Положи за образами,
Освяти его слезами!

Дважды, трижды, многоразно
Окропи слезой алмазной!
Счастья жди — его приплода —
От восхода до захода.

Как цветы его проглянут,
Детям счастья дни настанут.
Будем, мать, под кровом хаты
Мы счастливы и богаты.

Созревших хлебов золотые посевы
За селами, там, где лесов рубежи,
Склонили колосья до самой межи
С призывным шептаньем: где, жнеи мои, вы?

И жнеи сошлися. Направо, налево,
Срезая колосья налившейся ржи,
Задвигались быстро серпы, как ножи,
Под жнивные, старые вечно напевы.

Тоскливая древняя песня плывет
В колосьях склонившихся шепчущей нивы
И в пуще теряет свои переливы.

Плывет эта песня ко мне, и зовет,
И в сердце, как звонкие косы, ноет:
«Ты так же, брат, сеешь… а где твое жниво?»

Под ярмом неправды многие столетья
Тихо и покорно жили мы на свете.
Жили и тянули свой ярем устало,
И страна родная уж не нашей стала.

Не для нас и сосны по ночам шумели,
Не для нас и нивы в мае зеленели,
Оставалось с нами лишь родное слово,
Чтоб вести нас к счастью бытия иного.

И оно вело нас: кроткие душою,
Не клеймили дум мы злобой и тоскою,
Молча умирали, молча шли на муку —
Для чужой корысти, под чужую руку.

Умирая дома или на чужбине,
Отданы гоненью, отданы кручине,
В беспросветной чаще сбились мы с дороги
И напрасно ждали от людей подмоги.

Все отнимут люди — злобные невежды,
Вырвут веру в счастье, вырвут все надежды,
Но того не вырвут, что нам мать певала,
Как бессонной ночью колыбель качала.

Ой, не взять у сердца молодого слова,
Не запрятать песни в тесные оковы, —
Пусть берут младенца с материнской груди,
Пусть отца от сына отрывают люди.

Ты сроднилось с нами, слово речи милой,
Словно ива с корнем, словно с солнцем нивы,
Делишь с нами счастье, делишь с нами горе,
Словно мать родная с ласкою во взоре.