Якуб Колас - Стихотворения и поэмы

«Смотри, смотри, уж кто-то едет! —
Алесь вскочил и вдаль взглянул
И локтем Костуся толкнул. —
То Ухин едет! Видишь, вот он!»
И хлопцы кинулись в ворота,
Несутся что есть духу к хате:
«Там Ухин едет! Ухин, тятя!»
«Цыц, вы! Не сметь его так звать,
Не то — ремня не миновать!» —
Отец на сыновей серчает.
Пиджак свой чистый надевает
И из избы спешит скорей
С почетом принимать гостей.
Андроцкий — Ухин — в воротах
Остановил конягу так,
Как будто тот — лихой рысак,
Хоть конь, как вол, неповоротлив
И бегать сроду неохотлив.
Кадушка Зося вся сияет.
Михал сойти ей помогает:
Она ж как глина — даже тяжко
Под нею стонет колымажка.
«Привет, кума! Войти вас просим!»
А в узелке бутыль у Зоей.
Кума, как утица, качаясь,
Идет к крылечку, улыбаясь.
Тут и хозяйка выбегает,
Ей двери в сени отворяет.
Они сердечно засмеялись
И крепко так поцеловались,
Как будто бы слились две речки;
Горохом сыплются словечки.
«А где же крестница Алена?» —
Спросила Зося удивленно.
Глядит Аленушка волчонком,
Но Зося обняла ребенка,
Спешит гостинец передать
И понежнее приласкать.
В глаза заглядывает ей:
Ведь у самой-то нет детей!
Алесь успел тут под шумок
Распотрошить весь узелок.
И Костусю бормочет в ухо:
«Там, брат, горелка-веселуха,
И каравай, и сыр как плаха!
Эх, коли не было бы страха,
Вот можно было б поживиться.
Но этот дар не залежится!
Я каравай не упущу,
Тебя как надо угощу».
Так пошутили, посмеялись
И весело за дверь помчались.

Якимов воз уже прибрали,
Коня вожжами привязали
В кустах ольховых возле дуба,
Где погулять так было любо.
Затем к избе подъехал чинно
Язэп с фольварка Королина.

А там Кондрат коня стегает.
«Гей, смерть турецкая!» — ругает.
И лишь заметили Кондрата,
Загомонила сразу хата:
«Ну, вот и бортник наш спешит,
Всех распотешит, насмешит!»
«Ноль! Смерть турецкая! Мякина!..» —
Кондрат веселый был мужчина.
Он прибыл с матерью седою —
(Ее Алесь прозвал совою).
Высокий, сухощавый, статный,
Всегда желанный, всем приятный,
Кондрат с приветом в дом вступил
И о здоровье всех спросил.
И бабка, Пальчиха Дорота,
Хлеб-соль внесла, еще чего-то, —
Таков обычай белорусский,
В узле ж — горелка и закуски.

Но вот гостей полна уж хата.
Перекрестясь, Антось с Кондратом
Берут корыто и дымарь.
«Ну, помогай, небесный царь!»
«Куда ты лезешь? Вот дурная!»
Кондрат пчелу увещевает
А пчелка, словно в паутине,
В его запуталась щетине, —
Поймал тихонько, отпускает,
Неспешно соты вынимает.
«Ах вы, лентяйки, — соты голы,
А ведь не молодые пчелы!
Дай дыму им! Дымку им дай!
Га, есть немного! принимай!»
Кондрат пласты ножом срезает,
Кряхтит, бедняга, и потеет;
Пчела в дыму как бы пьянеет,
В колоду выше уползает.
«Таскали, бедные, таскали,
А мы в минуту все забрали!» —
Так пожалеют, повздыхают,
И к улью новому шагают.
Внесли корыто с медом в хату,
На долю выпало Кондрату
Делить его меж кумовьями.
Подходят женщины с жбанами, —
Тут шутки, толкотня и смех,
Веселье захватило всех.

А в это время стол накрыли,
Гостей шумливых пригласили.
Они садятся, но без спешки,
Так полагается — помешкать.
(Мол, вежливость нам не чужда!)
Идут тут споры, как всегда,
Все начинают прибедняться.
«Садись, Язэп!» — «Пускай садятся! А
я тут с краешку приткнусь!»
«Садись, чудак!» — «Ну, ну, сажусь!»
«Пан Фабиан, и ты, Кондрат,
Яким, и Ян, и Юрка, — брат!
Прошу, прошу вас!» Усадили.
Таким же чином упросили
И женщин. Дядя же Антоний
Немедля в ход пустил ладони:
Так ловко пробки вышибает,
Что удивленье вызывает.

Криницы радостного хмеля,
Непринужденного веселья —
Бутылки, чарок ожидали
И, как епископы, стояли.
Горой лежит у их подножья
Закуска, эта милость божья, —
Как снег белеют ломти сыра,
Колбасы же в слезинках жира,
А в рот возьмешь — блаженства вкусишь
Их только встретишь в Беларуси.

Мой милый Янка, мой Купала!
Судьба в одном нас вихре мчала.
Но почему же той порою
Не повстречались мы с тобою,
Чтоб стол селянского банкета
Развеселил твой дух поэта?…

Михал тут чарку поднимает.
«Ну, а за мной кто? — вопрошает.
Глазами всех гостей обвел. —
Начнем с конца кропить наш стол!
Ну, кум Яким, мой старый друг!
Пусть горе не войдет в наш круг,
Дай бог нам доброго приплоду,
Да чтоб побольше было меду,
Чтоб пили мы, еще просили,
Чтоб мы на головах ходили,
Справляя праздник наш пчелиный,
За ваше, гости, пью здоровье!» —
И после этого присловья
Он ловко чарку опрокинул,
Глотнул и губы утирает,
Затем Якиму наливает.
И вот пошла по кругу чарка,
Хмель в головы ударил жарко,
Все больше гости веселеют,
Все больше лица их краснеют,
А голоса звучат сильней,
От смеха разговор живей.
Склоняясь с лаской и приветом,
Как нива светлая под ветром,
Хозяйка потчует гостей.
И каждый мил и дорог ей.
«Ну, будьте ласковы, возьмите,
Вот мясо, сыром закусите,
Колбаски иль окорочка,
Ну, хоть кусочек пирожка!
Побольше масла положите!»